— По поручению Ловви, всё исполнено в лучшем виде. Провизия самого высокого качества.
Безотчетное подозрение шевельнулось в груди Ималя. «Нет, что-то не так, — подумал он, — твоя улыбка меня не обманет. Я знаю Ловви давно и он нипочём не станет утруждать себя, чтобы присылать продовольствие тем, о ком ему не поручали заботиться. Ему абсолютно всё равно, даже если мы все здесь подохнем от голода».
Изображая радость, Ималь внимательно оглядел сопровождающих караван людей. Их много, хорошо вооружены и видна настороженность на лицах. Мягко ступив в сторону, Ималь подал условный знак Чено, одному из старых теки, давно служившим под его началом. Тот, немного опешив, двинулся обратно в лагерь, изображая медлительность.
Ималь произнёс:
— Сейчас он приведёт людей и они снимут грузы. В лагерь въезд запрещен.
Чаак всё понял и мгновенно выхватил длинный кинжал, но Ималь оказался быстрее. Под ударом боевого топора, голова Чаака треснула, и его тело рухнуло на землю. Ималь успел прокричать тревогу и тут же началась схватка с сопрождающими караван. Теки с восточного поста были убиты все до единого, но время было выиграно. Чено, успевший позвать подмогу, бежал впереди группы, стремящейся успеть на помощь к сражающимся. Всё больше и больше теки ввязывались в бой, и ряды сопровождавших караван редели на глазах. Один за другим, они оказывались на земле, сбитые ударами топоров и копий. Немногие оставшиеся пытались убежать, но теки догоняли их и кололи копьями. Наконец не осталось никого и только сейчас, среди затихших звуков боя до ушей сражающихся долетел далёкий звук тревоги с передовых постов на перевале. Теки бросились туда.
Отряд Сэлсо атаковал посты, как и было оговорено, ровно в полдень. Немногочисленная конница, уцелевшая при переходе по горам, закованная в тяжёлые доспехи, смяла и отбросила с дороги теки, пытавшихся поставить заслон. Им было сложно сражаться с закованными в железо людьми и лошадьми. Тем временем, марриосская пехота подоспела к сражению, и не зная себе равных в рукопашной схватке, рубила и колола длинными мечами, слабо защищённых теки, едва скрытых кожаными доспехами. Потери были велики. На каждого убитого чужака приходилось до десяти теки и так долго продолжаться не могло. Отдельные воины стали уклоняться от боя и убегать в долину. Конница преследовала их, топча лошадьми и разрубывая на скаку. Камни были залиты кровью. Вскоре всё было кончено.
Сэлсо снял тяжёлый шлем и вытер пот, катившийся по лицу ручьём. Победа досталась нелегко, но тем не менее, была за ними. Теки были убиты почти все, лишь нескольким удалось сбежать. Отдав приказ на двухчасовой отдых, Сэлсо слез с коня. Сегодня ещё предстояло взять Хаш и вызвать панику в этом далёком краю. Приказ Изандро был выполнен наполовину.
Весть о взятии Хаша достигла столицы только через несколько дней. Отряд теки, посланный Тайо для усиления перевала, к ужасу обнаружил, что Хаш и прилегающие сёла занял противник. Про отряд Ималя не было никакой информации. Пекк, командующий вторым отрядом, не ввязываясь в бой, отошёл за реку и направил гонцов в столицу. Он был опытным воином и оценил силы врага, как лишь немногим превосходящие собственные. В послании он просил срочно послать два таких отряда, как у него и никого более. Подозревая, что это нападение специально организовано для отвлечения сил с основного направления наступления, он так и сообщил в письме. Быстрая глубокая река разделяла его отряд и чужаков, чтобы помешать переправе, Пекк сжёг все мосты в округе, за исключением одного, который стерегли днём и ночью. Железной рукой навёл порядок в ближайших поселениях, мэры которых уже оценивали возможность перехода на сторону неприятеля. Пекк поступил легко и просто, отрубив головы каждому из них на местных площадях и ввёл своё управление. От добровольцев он отказался, мотивируя тем, что бойцов достаточно. На деле же, не желая вооружать неизвестных ему людей. Падение Хаша не обошлось без предательства, в этом Пекк был уверен. Соответственно, на каждого представителя местной власти, он смотрел с огромным подозрением. Ожидая подкрепления, он проводил разведку на противоположном берегу и даже раздобыл пленных, правда не чужаков, а жителей Хаша, перешедших к ним добровольно. Узнав от них всё, что им было известно, Пекк также казнил их и оставил головы красоваться на площади ближайшего селения. Пленные подтвердили его подозрения, что знать Хаша сама открыла городские ворота чужакам. Сделав правильный вывод, что вряд ли здесь обошлось без наместника провинции, давшего указания к сдаче, Пекк отправил ещё гонцов, причём под большой охраной в столицу, с письмом лично в императорские руки. В котором писал, что Ловви, без сомнения, предатель, и чем скорее будет казнён, тем проще будет подавить его интриги в провинции.