Он тогда решил, что найдет время и способ, чтобы уничтожить зарвавшегося в своем чванстве друга. Что-что, а ждать умел! И дождался. Сергеев сам, после нескольких лет молчания, заявился к нему с деловым предложением. Сама судьба была за то, чтобы сыграть с бывшим дружком шутку. «Дело», с которым Леон пришел к нему, было простым до безобразия. Пашка даже не приподнялся с кресла, чтобы решить вопрос. Тата Антипкина работала на него не один год. Заняв у него энную сумму под открытие собственного ларька, она прогорела не без его же помощи. Деньги зависли прочным долгом, и Тата вынуждена была работать на своего кредитора. По подобным схемам его «охранная» фирма много лет обувала жадных до денег лохов: армейский друг Витька Шерман был асом в разработке схем. Жаль, так глупо ушел из жизни…
Позже сама Тата Антипкина разводила таких, как она, на крупные суммы, а все «заработанное» отдавала ему, Дохлому. В конце концов, на ее крючок попался Сергеев.
Собственно, денег Леон ему не должен, но знать об этом ему необязательно. Для него он, Павел Дохлов, — пострадавшая по его милости сторона.
Сергеева не жаль — заслужил! Но, узнав, что в городской больнице лежит его мать, он навестил главного врача и выяснил, что необходимо, чтобы облегчить страдания бывшей учительницы. Он не забыл, сколько времени она отдала ему, оболтусу, чтобы обучить французскому языку.
Он отдал ей долг как мог: деньги на обезболивающие лекарства, а это единственное, что нужно было умирающей женщине, теперь поступали в больницу регулярно…
— Я хочу предложить тебе выгодное дело, которое позволит мне с тобой рассчитаться в полном объеме, даже со всеми набежавшими процентами. — Леон первым прервал затянувшуюся паузу.
— Ты, помнится, уже предлагал мне одно выгодное дельце, — усмехнулся в ответ Дохлый.
— Ты можешь меня выслушать?!
— Ну, слушаю, излагай!
— Я сегодня случайно узнал о своем происхождении. Я — правнук одного из самых богатых людей нашего города Печенкина Афанасия Михайловича.
Пашка от души рассмеялся.
— Ты бы придумал что-нибудь пооригинальней, например, назвался бы сыном турецкого паши!
— Ты выслушай меня, да, а потом будешь ржать!
Дохлый, по мере того как рассказ Леона обрастал все большими подробностями, прислушивался все внимательнее. В этой истории что-то настораживало. Но проверить то, о чем говорит его бывший одноклассник, стоило. Запахло деньгами, а нюх на них у Пашки был просто феноменальным.
— И что ты мне предлагаешь конкретно? — негромко спросил он, когда Леон закончил.
— Финансируй мои поиски и получишь две трети того, что я выручу от продажи драгоценностей.
— Ну допустим. А где твой браслет?
— Я заложил его, чтобы отдать тебе проценты.
Леон достал из кейса документы и открытку с портретом прабабки и протянул Дохлому.
— Это кто?
— Моя прабабка. Анна Афанасьевна Печенкина.
— Тут практически ничего не видно. Какие такие рубины?
— Сходи в музей, Паша, — вкрадчиво посоветовал ему Леон. — Там этот портрет в человеческий рост!
— Ладно, не пыли. — Дохлый выдвинул ящик стола и достал пачку денег. Небрежным щелчком он пододвинул ее к Леону.
— Иди, выкупи побрякушку и принеси мне. После этого я решу, стоит ли овчинка выделки.
Леон вышел из кабинета и облегченно вздохнул. Жадность Пашки до денег, на которую он и рассчитывал, повернула ситуацию в его, Леона, пользу. Завещание прадеда Леон показывать Дохлому не собирался. Со своим законным наследством уж как-нибудь разберется сам!
— Галочка, пойди отопри ворота, Ляля приехала. — Валентина Николаевна вытерла руки белоснежным полотенцем и прикрыла крышкой кастрюлю с закипевшей картошкой. Въезд на дачный участок был виден лишь из маленького оконца на кухне.
Давно, когда Головановы-младшие были еще крохами, этот заброшенный кусок чужих владений достался им практически даром. Вся усадьба, где росли вековые дубы и пахнущие смолой сосны, принадлежала местному художнику, который так же учительствовал и в деревенской школе. Жил он бобылем, в бревенчатом доме с мансардой и верандой. Дом окружал некогда великолепный цветник, но художнику было лень каждый год высаживать цветы, и теперь из земли торчали лишь пожухлые стебли.
Валентина Николаевна с зятем и дочерью ездили по окрестным деревенькам в поисках места для летнего отдыха. Дом приворожил сразу. Словно зомби, они потянулись гуськом по узкой дорожке в глубину сада, где и застали самого художника. Долго уламывать хозяина не пришлось, он не только согласился пустить к себе на постой все семейство, но и сам предложил купить у него участок. Цену он назвал смешную, только попросил помочь перевезти вещи в деревню. Сам он толком не знал, где границы его владений, и они ориентировались по старым полусгнившим столбам, оставшимся от забора. Все устроилось как нельзя лучше, быстро и к радости обеих сторон. В начале июня Голованов перевез художника с его скарбом в деревню — там жила вдовушка, с которой этот крепенький старичок собирался коротать оставшуюся жизнь. Глобального ремонта не затевали, в доме всем нашлось место, а детская с огромным, почти во всю стену, окном привела малышей в восторг. Валентина Николаевна первым делом очистила от сорняков место под огород и посадила цветы в палисаднике. Они не спилили ни одного деревца, не выкопали ни одного кустика, решив, что плодов пары яблонь и одной вишни вполне хватит для варки варенья на зиму. Малина и крыжовник дико кустились вдоль бывшего забора, образуя живую изгородь. Руки у Голованова были отнюдь не «золотые», поэтому и сейчас, спустя много лет, дача имела все тот же запущенный вид. Правда, участок новый хозяин огородил, наняв для этого мужиков из деревни…