— Это он убил? — похолодела Ляля.
— Возможно, но пока нет доказательств. Постарайтесь, если он будет звонить, перенести встречу и сообщить мне.
— Уже.
— Что уже?
— Он сидит у меня в гостиной и пьет кофе. Но он действительно наш родственник, он показал мне документы, и они полностью подтверждают это.
— Елена Владимировна, постарайтесь его задержать хотя бы на полчаса. И не обсуждайте с ним последние события ни в коем случае. Я выезжаю к вам.
— А он как-то и не торопится уходить!
— Хорошо. Сделайте, как я вас прошу, пожалуйста.
Как ни в чем не бывало Ляля вернулась в комнату.
— Леон, простите… На чем мы остановились? Ах да… серьги! Расскажите, как к вам попали серьги Валентины Николаевны. Насколько я знаю, еще месяц назад они были у нее…
— Я вижу, ваша мама совсем ничего не рассказала. Я был у вашей, то есть нашей, тетушки в воскресенье. Она собиралась на дачу, ждала зятя из командировки.
— Да, все так.
— Мы с ней выпили чаю… разговаривали… и она отдала мне серьги — очень обрадовалась, что я решил найти всех потомков, и посоветовала в первую очередь позвонить вам. Что я и сделал. Но у вас не отвечал телефон.
— Да, возможно.
— Тогда, чтобы не терять времени, я решил навестить вашу матушку.
Ляля смотрела на Леона и никак не верила, что тот мог убить тетю Валю и Юру. Зачем бы ему было так открыто говорить, что он был там? Нет, тут что-то не так. Кто-то еще участвовал в этой игре. Тот, о ком не догадывался и Леон. Ляля боялась, что Борин, не разобравшись, арестует его.
Ее размышления прервала трель дверного замка.
— Наверное, муж пришел, ключи забыл.
Она пошла к двери, отметив про себя, что Леон ничуть не напрягся. Все так же спокойно потягивал кофе из чашки.
Борин вошел в квартиру в сопровождении двоих в форме. Одного, местного участкового, Ляля знала. Второй, молодой парнишка с круглым лицом и румянцем вполщеки, больше напоминал студента, нежели милиционера.
— Где он?
Ляля показала рукой в сторону гостиной.
— Сергеев Леон Михайлович?
— Да.
— Вы задержаны по подозрению в убийстве Петровой Валентины Николаевны и Голованова Юрия Анатольевича.
— Ничего не понимаю. Ляля, что все это значит?
— Тетя Валя и ее зять Юра убиты.
Ляле было больно смотреть на Леона. Он явно был ошеломлен происходящим. Ей показалось, что и Борин заметил это.
Леона увели, а она бессильно опустилась в кресло. В последнее время вокруг происходило непонятное. Убийства, взрыв, кому и зачем понадобилось вмешиваться таким жестоким образом в их жизнь? До сегодняшнего дня она не смешивала эти два события. Но сейчас задумалась. А вдруг они связаны и причина одна? Тогда какая? Украшения? Похоже. Но тогда Леон вполне может оказаться преступником. А она так мило попивала с ним кофеек! Ну не дура ли?! Ему ничего не стоило прихлопнуть ее как муху и преспокойно уйти. Хотя он показывал свой паспорт охраннику… Не может же он так рисковать! Нет, убийца не он. А вот интерес к рубиновому гарнитуру у него неспроста. Возможно, ему известно о завещании больше, чем он ей рассказывал! Легенда о большом наследстве Печенкиных появилась не на пустом месте. Но само завещание утеряно! Или?… Тогда все сходится — оно у Леона. И ему известно точно, что в нем прописано!
Ляля набрала рабочий номер Борина.
— Слушаю, Борин.
— Леонид Иванович, это Соколова. Леон не убийца, вы уже поняли, да?
— Пока ничего определенного сказать не могу, Елена Владимировна.
— Я думаю, дело в том, что он знает в деталях, что было в завещании прадеда. В Беляевке, где было его имение, рассказывают всем приезжим сказку о сокровищах, якобы принадлежавших семье Печенкиных, и о том, что он завещал их своим дочерям. Я уверена, завещание у Леона.
— Хорошо, я расспрошу об этом. Спасибо, Елена Владимировна.
Борин положил трубку телефона и посмотрел на Сергеева. Тот сидел на стуле, опустив руки между колен. Ему явно было не по себе. Хотя мало кто, попав в этот кабинет, был весел и доволен.
— Вы были в квартире Петровой двадцать восьмого июля, в воскресенье? — спросил он ровным голосом.
— Да, я приехал по единственному известному мне адресу своих потенциальных родственников.
— Расскажите подробно, как вы туда попали и что там делали.
Леон, в который раз, принялся рассказывать о себе. Он готов был повторять это еще и еще, лишь бы с него сняли эти нелепые обвинения.
— И вы утверждаете, что Петрова Валентина Николаевна добровольно отдала дорогие для нее украшения вам. Зачем ей это было нужно?