И вдруг что-то случилось. Ей позвонил тогдашний владелец НТВ Владимир Гусинский и позвал на совещание к себе в офис. Ее? Непосредственные Верины начальники понятия не имели, что бы это значило. Через их головы? Двадцатипятилетнюю девочку-режиссера? В кабинет к Гусинскому?
Да Вера вдобавок и опаздывала. Выжимала как могла педаль газа в плохоньком своем жигуленке, но машина, казалось, вообще не двигалась. Машина, которой еще накануне Вера гордилась, потому что купила ее на свои деньги, вдруг, когда понадобилось ехать в офис к владельцу телекомпании, оказалась никуда не годной. Вера опаздывала на полчаса и, входя в приемную, думала, что теперь ее точно убьют, съедят или как минимум уволят. Но, к счастью, Гусинский опаздывал еще сильнее.
В приемной Гусинского ждали люди, к которым Вера относилась ну если не как к небожителям, то около того. Подойти к каждому из них с частным вопросом стоило Вере усилий.
— Олег Борисович, — это к тогдашнему вице-президенту компании НТВ Добродееву. — Вы случайно не знаете, почему меня позвали на совещание?
— Понятия не имею, — Добродеев пожал плечами. — Но вы не беспокойтесь, Вера. Мы, если что, вас поддержим.
— Евгений Алексеевич, — это к другому вице-президенту и ведущему программы «Итоги» Киселеву. — Вы не знаете, за что меня?
— Вер, ну не надо так сразу отчаиваться!
Но так хотелось отчаяться, что чуть не до обморока.
— Игорь Евгеньевич, — это, когда паника приблизилась почти вплотную, к президенту и генеральному директору Малашенко. — Что я такого сделала?
А Гусинского все не было. Час не было. Полтора часа. На исходе второго часа опоздания Гусинский явился. Шумный, быстрый, грузный. Всем пожал руки, сразу приступил к делу. Сказал, что телекомпания НТВ должна открыть огромный корпункт и представительство в Петербурге. Что бюджет Петербургского отделения и число работающих там будут сопоставимы с бюджетом и штатом московским, что сроки кратчайшие, что ответственность огромная и… И что возглавит весь этот проект Вера Кричевская, которая вот тут сидит, прошу любить и жаловать.
От неожиданности они даже задохнулись, все эти президенты и вице-президенты. Не сразу смогли переварить, что двадцатипятилетняя девочка-режиссер вдруг стала им ровней. Потом принялись подбадривать, обещать содействие, говорить, что, дескать, верят в нее. А сами не могли понять почему. Почему вдруг она? Должна же быть какая-то причина. Какая-то же благодать должна была снизойти на рыжую ее голову. Ну не любовница же она Гусинскому? Любовниц берут секретаршами, пристраивают к синекурам, а в Игру не берут, даже жен не берут, кроме редчайших исключений.
Сама Вера ни малейшего представления не имела, какая, где и когда снизошла на нее благодать. Она понимала только, что если упустит этот шанс, то второго не будет. Вернулась в родной Петербург, наняла людей, выстроила инфраструктуру, учредила для своих журналистов драконовские порядки пополам с дворянскими привилегиями — и через несколько месяцев повезла президентов и вице-президентов во главе с Гусинским на самолете Гусинского в Петербург торжественно открывать корпункт и представительство. А во время торжественного открытия, когда стало уже понятно, что ее работой довольны и что шанса своего Вера не упустила, — подошла к дизайнеру Семену Левину, допущенному к Гусинскому в конфиденты, и спросила:
— Семен Менделевич, — чужие звали Левина Семеном Михайловичем, Вера — Семеном Менделевичем, подчеркивая, что своя, — вы не знаете, почему все-таки Гусинский выбрал меня организовывать питерский корпункт?
Левин обещал выяснить и через несколько часов рассказал. Оказывается, Гусинский заметил Веру во время «Новогоднего огонька», праздничного ночного шоу, которое записывало НТВ за девять месяцев до событий. Эстрада, артисты, столики, шампанское, свечи… Вера была режиссером и продюсером этого шоу, а Гусинский пришел с женой, никого не предупредив, что придет, и столика ему не хватило. Кто-то из ассистентов передал Вере, что где-то в зале — Гусинский с женой, но места для него нет. Вера по неопытности не знала, как Гусинский выглядит, но знала, что он владелец компании. И тогда она заорала: «Вот здесь, на этом месте, чтоб был стол через тридцать секунд!» — «Так нет же стола нигде…» — промямлил ассистент. «Так найди, блядь! — вопила интеллигентная девушка из приличной петербургской семьи. — Двадцать секунд! Чтоб стол, скатерть, свечи, посуда и приборы! Бего-оом!»