– Оставь меня в покое! – Меня разбудил вопль Иры, которая, забежав в их комнату, грохнула дверью.
– Ты как со мной разговариваешь? Ты...
– Тихо! – Я выскочила в коридор, перекрывая дорогу Стасу. – Успокойся. Сколько времени сейчас?
– Мама!
– Не мамкай! Она беременна, где вы шляетесь по-ночам? Уже утро!
– Мам, не лезь. – Он оттолкнул меня, и уже вскоре ругань возобновилась из-за закрытой двери.
[{18 сентября}]
Не знаю, во сколько удалось уснуть, но проснулась я в десять утра. Ира сидела за кухонным столом, обнимая ладонями чашку чая.
– Привет, – поздоровавшись, я сварила себе кофе, все еще досматривая отголоски сна. Села рядом с невесткой, тяжело вздохнула. – Поговорить хочешь? – спросила, в душе надеясь на отрицательный ответ. Моральных сил на все то, что творилось в нашей семье, в моей душе просто не осталось.
Ира отрицательно качнула головой, от чего волосы разметались по ее спине, открывая шею. Не сдержав возглас изумления, я заметила синяки – четкие отпечатки пальцев у девушки на шее.
– Тебя душили? Кто? – У меня так дрожали руки, что пришлось поставить чашку с кофе на стол.
Девушка натянула свитер до самых ушей, продолжая буравить взглядом свои руки.
– Это Стас сделал? Ира, не молчи, пожалуйста.
Я вскочила на ноги, четко понимая, что нужно что-то делать, но совершенно не понимая, что именно. Я стояла посреди кухни, как громом пораженная, просто пытаясь осознать случившееся.
Вот что мне делать? В голове мельтешили мысли, взгляд блуждал по знакомым до боли деталям интерьера. Мой сын душил свою беременную девушку. Свою беременную несовершеннолетнюю девушку.
– Ты его хоть любишь? – спросила тихо, больше всего в жизни желая сбежать из собственного дома.
– Что? – Ира подняла на меня красные заплаканные глаза.
– Ты любишь моего сына?
Она так долго молчала, что мой кофе успел остыть. В дверях кухни появился Стас, молча посмотрел на меня, с брезгливостью – на Иру. Вышел.
– Нет, – сказала девушка, но так тихо, что мне пришлось наклониться вперед, чтобы разобрать слова. – Кажется, я его ненавижу. Сначала любила, в рот заглядывала. Мне все подружки завидовали. Ведь он такой классный, такой модный, такой красивый. Романтика.
– Была романтика? Цветы дарил? – Я тоже шептала, боясь спугнуть доверие.
– Дарил. Поначалу. Цветы и конфеты, игрушки мягкие. Потом перестал.
– Тебе было шестнадцать, ему восемнадцать, как родители реагировали?
– Мама про контрацепцию говорила. – Ира опустила голову, ее щеки заалели краской стыда. – Но Стас был против презервативов, а я боялась настаивать.
– А таблетки?
Она снова на меня посмотрела своим больным и каким-то запуганным взглядом. Промолчала. Ясно.
– И как отреагировал Стас на новость о беременности? – Я сама не верила в то, что все это происходит со мной. Будто меня выморозили изнутри, забрав все эмоции.
– Ответил, что это не его ребенок. Мама, когда узнала, сказала, что сделает тест на отцовство, а его засадит за совращение несовершеннолетней.
– А потом?
– Потом было много сор. Он, да и мама тоже, все пытались уговорить меня то на аборт, то чтобы я отказалась от ребенка. Но я не сдавалась. – Она вымученно улыбнулась. Подняла на меня воспаленные глаза. – И вот я здесь. Но знаете, здесь лучше, чем было у меня дома. – Задумчиво, еще раз, словно запоминая все детали, огляделась. – Намного лучше.
– Серьезно? – Хуже того дурдома, что происходил сейчас в нашей семье, я и представить себе не могла.
– Бабушка парализованная лежит, да и дед почти не ходит. Папа сутками на работе, мама тоже. Старики на мне. Ненавижу это. Просто ненавижу. Они хуже маленьких детей. И все время на меня ругаются: то чай слишком горячий, то слишком холодный; то накрой одеялом, то раскрой; то я слишком медленно выполняю поручения, то ношусь по дому, как больная...
– Трындец, – подытожила я.
– Это точно. Я рада была свалить оттуда. – Девушка пожала плечами, накрыв одной рукой живот.
– Не сомневаюсь. – Я вылила в раковину остывший кофе и помыла чашку. – Слушай, а пойди прогуляйся по улице – я с сыном поговорю.
Она кивнула и уже через пять минут убежала на свежий воздух. Сын лежал на кровати, накрыв глаза согнутой в локте рукой.
– Привет. – Я села на край, сжав его ногу. – Ты как?
– Морали читать будешь? – Убрав руку с лица, он посмотрел на меня.
– Нет. Не собиралась. Просто, хотела узнать, что дальше. Какие планы?
– Планы? – Он сел. Рваные судорожные движения сына заставили меня отшатнуться. – Что ты хочешь услышать?
Чтобы ответить, мне пришлось собраться с мыслями, рассматривая его, слишком маленькую даже для одного, каморку.
– Ты скоро станешь отцом, время не ждет. Ребенку много всего нужно, уж я-то знаю. Когда вы планируете за коляской и кроваткой ехать? Пеленки-распашонки когда покупать думаете?
– У меня нет денег. – Он снова упал на подушки, отворачиваясь к стене.
– Хорошо, а на работу будешь устраиваться?
– Мама, я учусь в универе.
– Хорошо, но ведь есть вечерние подработки...
– Я подумаю, – он перебил меня, повысив голос.
Я же смотрела на своего сына и не узнавала его. Я все еще любила Стаса больше жизни, но разве мой мальчик мог бы поступать так с девушкой?
– Ты ее любишь?
– Нет.
– А любил? – Мне было больно от его ответов, и я с ужасом представляла себе нашу будущую совместную жизнь. Когда есть любовь, даже нищенское существование не кажется таким уж невыносимым. Но когда между двумя ненависть...
– Нет. – Он так долго не отвечал, что, позабыв вопрос, я испугалась звука его голоса.
– Но зачем тогда? Зачем все это? – Я взмахнула руками в неопределенном жесте, пытаясь выразить все то, что происходило с нами сейчас. – Зачем ухаживал, цветы дарил, в любви признавался, если не было ее, любви?
Стас вдруг рассмеялся, словно подтрунивая сам над собой.
– Она хорошенькой была, так восторгалась мной. Это было забавно.
– Забавно? О, Господи. Забавно. – Для меня это слово прозвучало как пощечина. – А ребенок?
– Мам, да насрать мне на ребенка! – Сын вскочил и начал одеваться. – На все насрать, понимаешь? Мне это не нужно! Ни Ирка, ни ребенок, ни ты со своей жалостью. Вместо того чтобы лезть в наши дела, лучше бы не себя посмотрела: отец трахается с этой своей Таней и даже не скрывается. А ты терпишь. Терпишь и улыбаешься, сквозь слезы. Дай ему по морде! Уйди от него! Сделай хоть что-нибудь! Он же презирает тебя. Терпит только из-за зарплаты. А ты... ты... ты жалкая...
Он выскочил из квартиры, хлопнув дверью. Вот такой выросла моя гордость. Если бы была жива моя мама, она бы... умерла, увидев, что у нас тут творится.