– Есть еще что-то, что я должна знать?
Стоящая рядом со мной матрона, словно извиняясь, пожала плечами:
– Чем сильнее метаморф, тем он темпераментнее.
– И что, они вот так и живут, всю жизнь бросаясь на все, что «плохо лежит»?
– Нет. Все не так. Если женщина уже является чей-то, смотреть на нее не принято, даже если она будет разгуливать голой. Хотя не стоит. Все же мы цивилизованное общество.
Я скептически поджала губы, но кивнула.
– А жена может быть только одна за всю жизнь, – мечтательно протянула совсем молоденькая девочка. – Она хранительница очага и мать будущих детей. После нее у метаморфа не может быть других женщин – они намертво привязаны к своей паре и погибают от тоски, если она умрет.
О как?! Я не сразу поверила в сказанное ребенком, но так как никто опровергнуть ее слова не спешил, пришлось поверить и в это.
Ладно. Дышим, Ася. Медленно и уверенно успокаиваемся. Нужно спрашивать, пока есть такая возможность.
– Как метаморфы определяют, кому быть женой? – Я все прислушивалась к звукам в коридоре, боясь пропустить возвращение Андрея.
– Привязка наступает примерно на третьем месяце беременности, – убила всю романтику женщина постарше. – Именно поэтому между двумя любовницами по закону должно пройти не меньше четырех месяцев.
Ух ты. Как у них тут все... весело. Мне казалось, что я сплю. И вот-вот проснусь, хотя надежды оставалось все меньше.
– Последний вопрос, – выдавила из себя слова, уже зная, что услышанное мне не понравится. – Что такое «анехэа»?
Дамы снова переглянулись и сочувственно на меня посмотрели:
– Дословно: «вызывающая страсть», – скорбным голосом поведали мне.
– Но вы говорили о темпераменте. Андрей ведет себя спокойно. – Я обняла себя за плечи, понимая, что если не сбегу, то лучше сдохну.
– Хозяин сильнейший из нас. Наш повелитель. У него железная сила воли.
– И долго бегать вам он не позволит.
Дальше шли матерные мысли. Много. Мощно. И со вкусом. Но стоило кому-то коснуться дверной ручки, как женщины тут же снова покрыли головы и лица, приступив к своей работе, а я нацепила на лицо милую (я надеюсь) улыбку.
И все же странные они. Я смотрела на этих женщин и не понимала. В подобной ситуации я бы сражалась до конца. Мне претила сама мысль о том, чтобы превратиться вот в такую покорную овечку.
– Вот об этом я и говорил.
Я подпрыгнула на месте с перепугу, как рассерженная кошка зашипев на незаметно подкравшегося Андрея.
– Говорил что?
– Женщин достойных мало. Какого сына может воспитать рабыня?
Я на миг онемела от возмущения.
– Они такие потому, что вы озабоченные козлы!
– Это не так. – Мужчина одним своим тоном сумел поумерить мой пыл. – Мальчиков еще с самого детства учат контролировать свои порывы и инстинкты. Но это трудно. А наши женщины... – Метаморф повернул голову и какое-то время рассматривал их. – Все в их руках. Они могли бы не закрывать лиц, например. Ведь уж это точно похоти не вызовет. Или научиться обороняться – возникни такое желание, учителя бы нашлись. – И вдруг зарычал: – Вся эта покорность бесит!
Перевел на меня взгляд. Наклонился.
– Так понятнее? – Выдохнул мне в лицо.
– Я не буду рожать вам детей! Что за больные фантазии?!
А-а-а-а!!! Как меня все это бесит!
Никак не отреагировав на мои слова, мужчина, взяв меня за руку, вышел из кухни. Я, погруженная в свои мысли, мало обращала внимание на происходящее вокруг, но нас то и дело останавливали воины-матеморфы, о чем-то разговаривая с Андреем на их языке. Куда-то спешили укутанные в ткани девушки, иногда пробегали дети, в основном мальчики.
После очередной такой остановки и непродолжительной беседы, метаморф тяжело вздохнул и, повернув меня лицом к себе, заставил поднять взгляд.
– Мне нужно ухать, Ася. Я оставлю тебя здесь, особо ни в чем не ограничивая, надеясь на твое благоразумие. Да?
Я промолчала. О каком благоразумии речь? Я должна радоваться происходящему? Должна покорно принимать все, что они мне подсовывают?
Мое молчание взбесило мужчину.
– Поверь, я умею наказывать, и мне не нужен для этого оборотень. Ты не будешь во время моего отсутствия пытаться сбегать! Все равно не получится, но еще поранишь себя. Да?!
– Я могу проведать Воймира? – Склонила голову на бок, краем глаза отметив, как вокруг нас останавливаются метаморфы, прислушиваясь к беседе. Андрей, скептически поджав губы на мою попытку уйти от ответа, кивнул.
– Да. Михаил проводит тебя.
Я заметила указанного оборотня, который, как и остальный, стоял неподалеку. Выражения лиц всех этих мужчин я могла бы описать только как «довольное». Но почему?
Андрей, проследив за моим взглядом, фыркнул:
– Мало кто решается дать мне отпор. – Вдруг притянул к себе и крепко обнял. – И это так...
Мне хотелось закатить глаза. Кроме глухого раздражения и острого недоумения вся эта ситуация ничего во мне не вызывала. Непонимание происходящего и мотивов Андрея побуждало к исполнению лишь одного желания: свалить.
Господи, мне так хотелось домой.
Михаил, подойдя, коротко поклонился, после чего Андрей ушел.
Какое-то время я просто рассматривала синяки и ссадины метаморфа, пытаясь понять, что и как произошло. Почему его наказали? Он ведь выполнял приказ? И почему поклонился мне, подойдя?
– Хватит пялиться! – рявкнула на воинов Андрея, продолжавших в это время рассматривать меня, как зверюшку в зоопарке.
– Тана сшас. Тана! – гаркнул, нагло улыбаясь, один из них, а остальные закивали.
Предотвращая конфликт, Михаил открыл передо мной дверь, выводя из помещения. Меня же просто распирало от желания ударить, причинить кому-то боль. Оказывается, я уже привыкла к мысли о том, что я сильная и выносливая. Что я – ведьма. Вновь стать обычной слабой женщиной стало для меня ударом.
Мы медленно куда-то шли, сворачивая и минуя большие комнаты. А я все это время вспоминала свое прошлое. Ярополка, Светозара, всех тех странных и малопонятных для меня вампиров. Вспоминала свои ощущения, как день ото дня молодела и становилась сильнее. Знакомство с Воймиром.
Все эти события изменили меня. Навсегда. Я больше никогда не стану прежней, ведь лучше умру, чем стану чьей-то покорной игрушкой.
Поняв эту простую истину, я вдруг успокоилась. Что бы ни происходило, я останусь собой. О чем еще переживать?
Взгляд сам зацепился за приземистые строения, окружающие особняк. Оказалось, мы уже довольно давно идем по улице. Это были казармы для неженатых мужчин, а ближе к дому женское общежитие.
Для семейных пар неподалеку расположился целый поселок со своей инфраструктурой.
– Какое оскорбление они кричали мне вслед? – спросила, совсем ничего не ощущая по этому поводу.
– Их слова не были оскорблением. Скорее наоборот. – Михаил шел рядом с довольным видом, кажется, наслаждаясь прогулкой.
– Переведете?
– Нет.