Андрей улыбнулся, словно все мои мысли прописными буквами были написаны на моем лбу.
– В нашем обществе мужчины не имеют права влиять на жизнь женщин, – сказал мягко. – Собирается совет женщин, на подобии этого мужского, – Андрей указал рукой на собравшихся, – и принимает решение о том, как будут жить подопечные. Если дело касается общих интересов, совет собирается общий, где решающий голос за мной. Еще вопросы?
Мужчина поджал губы, на которых проскользнула едва заметная улыбка. Чуть склонил голову. Я же, чувствуя себя словно под гипнозом, не могла отвести взгляд, следя за каждым его движением. Он ТАК на меня смотрел... Это просто невозможно передать словами.
Не сумев удержаться, позабыв обо всем на свете, поддавшись искушению, я опустила щиты. Мне нужно было, необходимо, как воздух, было знать, о чем он думает, глядя на меня ТАК.
А потом я начала тонуть в лавине его эмоций, главной из которых была гордость за меня... и нежность. Я чувствовала, переживала вместе с мужчиной его эмоции, но не могла поверить в то, что все это происходит на самом деле.
Он просто не может. Не может за такое короткое время, практически меня не зная, так сильно меня любить.
(Далее идет нецензурная мысленная лексика и срочное опускание щитов обратно.) Не знаю, что подумали старейшины, но я, развернувшись на пятках и не сказав ни слова, ушла, в полном раздрае собственных чувств.
Как же задолбали метаморфы...
[{14 марта}]
Весь следующий день я спала, проснувшись только под вечер. Что странно, меня и не думал никто будить, да и сама я не просыпалась.
Холодный душ вернул мозгам способность мыслить, а силовая разминка помогла снова почувствовать себя живой. В шкафу же меня ждал сюрприз: на плечиках вешалки, вслед за платьями, юбками, брюками и прочим, висела паранджа.
Закрыв глаза, я сосчитала до десяти, подавляя в себе злость. Первым порывом было сорвать тряпку и сжечь. Но потом... Потом я подумала: зачем? Лучшей стратегией будет игнорировать все и всех.
На самом деле не важно, чего хочет от меня Андрей. Мне нужно узнать, как выбраться отсюда, а потом сбежать. Но не к Светозару – ублюдок еще поплатится за предательство. Я планировала сбежать к Легоставу.
С этим вампиром было все непросто, но я точно знала: он не станет ломать клинок ради удовольствия. На его территории я стану относительно свободным боевиком, а остального сумею добиться сама. И это будет мой выбор.
Те же рваные джинсы и бежевая блузка. Волосы заплетаю в косу, черным карандашом подвожу глаза. Из зеркала на меня смотрит ведьма – я. И мне нравится то, что я вижу.
Я слабо себе представляла, как и где достать нужную мне информацию, но я явно ничего не добьюсь, сидя в комнате. А потому, решительно открыв дверь, замерла на пороге.
– Здравствуйте. – Три сидящие за круглым столом моей гостиной женщины встали и склонили головы.
– Давно ждете? – Я оглянулась назад, пытаясь прикинуть, что будет, если я просто сейчас вернусь в комнату и запру дверь.
– Это не имеет значения. Мы пришли поговорить.
Вздохнув, я подошла к свободному стулу, села и изобразила на лице интерес и внимание. Даже боюсь себе представить, что им от меня нужно.
– Мы – совет женщин метаморфов. София, Ирина и Ольга. – По мере представления женщины кивали, но, укрытые с ног до головы тканями, ничем для меня не отличались, чтобы я могла запомнить их и отличать.
– Не так давно вы сместили со своего поста четвертую из нас – Марфу. Теперь это место ваше. Также мы хотим...
– Вы когда-нибудь покидали пределы поселения? – Я махнула рукой, обрывая монотонную, невыразительную речь, кажется, главной женщины.
– Нет. Этого не требуется, чтобы...
– Дальше нам говорить не о чем. – Я встала и вышла.
Покорность и мягкотелость этих куриц просто бесили. Они так вздрогнули, стоило мне повысить голос, словно я монстр, способный их сожрать.
Но дальше было веселее: куда бы я ни шла, какие двери бы ни пыталась открыть – везде была магическая завеса. Я долбила ее магией снова и снова, пока совершенно не выбилась из сил, но так и не смогла открыть.
Спустя почти два часа я решила все же вернуться к себе в комнату. В моей душе клокотала ярость. Андрею, чтобы завершить мой образ зверька в клетке, осталось только ошейник на меня одеть.
Ненавижу.