Электричка. Работа...
– Я дома! – Застываю у двери, не веря своим глазам. – Евангелина Петровна?
Передо мной стоит свекровь, мило улыбаясь. Она всегда благопристойно выглядит и мило улыбается. Евангелине Петровне семьдесят. Она всю жизнь проработала учителем старших классов в общеобразовательной школе. Я знаю некоторых учеников, которые, заметив эту приторную улыбку на ее губах, падают в обморок. Серьезно.
Улыбаюсь в ответ. Можно подумать, у меня есть выбор. Господи, сколько мне должно быть лет, чтобы, наконец, от нее избавиться?
– А что вы здесь делаете? – Я все же, пересилив порыв сбежать, перешагиваю через порог. Н-да. Я-то думала, что этот день не может быть еще хуже.
– Да вот, по внуку соскучилась. А у тебя, смотрю, грязно на кухне. И цветочки, ты видела? Рождественник засох. – Она забирает у меня из рук куртку, а мне больше всего в жизни хочется завыть от осознания того, как именно пройдут ближайшие часы моей жизни.
– Я тут носки грязные из-под кровати Стаса забрала и стирку поставила, ты же не против? – Ее голос источает мед, а я продолжаю тихо беситься.
– Нет, конечно. Спасибо за помощь.
– Ой, а шторы какие пыльные... Ты, наверное, болеешь, да? Вот сил и не хватает. И выглядишь дурно. Печень?
Звонок сына поставил нас в известность, что дома он сегодня не ночует. В связи с этим я почти два часа подряд выслушиваю упреки свекрови. Мне лень с ней ругаться, а управы на Стаса давно уже нет. Он взрослый и самостоятельный, сам зарабатывает на свои потребности, сам принимает решения. Что я могу сказать ему? Все мои советы он выслушивает молча, внимательно и никогда не спорит. Только вот потом всегда поступает по-своему.
Муж, изрядно опоздав, все же приходит домой. И даже трезвый. Ему, кажется, все равно, что у нас в гостях его мать. Он, как обычно, молча ужинает и, игнорируя попытки матери заговорить с ним, заваливается на диван смотреть футбол. Я, выждав удобный момент, выскальзываю на балкон, закрываю все шторки и запираю дверь – меня нет.
Только год назад я начала писать, но со временем это превратилось в самоцель моей жизни. Раньше я всю себя посвящала семье: мужу и ребенку, быту и уюту, стараясь изо всех сил. Но что из этого вышло? Не помню, где я прочитала эти строки, но они открыли мне глаза: «Во все года, со всех времен, и это не изменится: чем больше жертвуешь собой, тем меньше это ценится». Так и есть. Просто мне понадобилась целая жизнь, чтобы осознать эту простую истину.
Ворд, как и всегда, порадовал меня девственно чистым листом. Только от меня зависит, какой именно будет история, которая появится на нем. Продолжая уже ранее выложенный рассказ, я мысленно уплыла в другой мир...
«Вампир Джейк был довольно молодым. Можно сказать, младенец – всего-то двадцать лет от превращения. Ничего серьезного ему бы не поручили, а вот для основного направления он был что надо: в курсе последних событий и не боится техники, в отличии от стариков. Он должен был... популяризовать вампиров. Да-да, вы не ослышались. Рано или поздно, жители ночи собирались рассказать человечеству о своем существовании, но люди должны быть готовы. Фильмы, книги, рассказы, маски на Хэллоуин, романтические истории с их участием – все это был длинный, продуманный, а главное, хорошо проплаченный пиар-ход. И он приносил плоды. Сам Джейк должен был знакомиться с девушками, влюблять их в себя, рассказывать, какой он хороший, и оставлять после себя лишь позитивные воспоминания.
Стоит отметить, что безболезненному расставанию немало способствовало внушение, которым вампир неплохо владел. Оно же не давало восторженным девочкам-подросткам рассказывать о нем направо и налево. Только тайком, лучшей подруге, под бутылку горячительного... Скажете, что это не страшно? Сколько там тот парень сможет окрутить? А если таких Джейков тысячи? А если ни одни отношения не длятся больше недели?
А теперь подумайте о том, что, насмотревшись фильмов и начитавшись книг, познакомившись лично и убедившись в их правдивости, такая девочка попадет к настоящему вампиру? Не одна (одной страшно), а с подругой. И станет донором... для начала».
Уже за полночь я пробралась в кровать к мужу. Он что-то недовольно пробурчал, просыпаясь:
– Что здесь делает моя мать?
– А я откуда знаю. Где она? – Я прислушалась, но ни одного лишнего звука в квартире не было.
– На кухне. Выгони ее, или я завтра дома не ночую.
– Вот сам и выгоняй. Можно подумать, она мне так сильно нравится.
– Тогда до понедельника. – Муж повернулся ко мне спиной. – Я завтра у Юрки переночую, а на выходных на рыбалку поедем.
– Меня с собой возьмешь?
– Нет.
– А Стас?
– Я не знаю, где он. Когда звонил, он меня послал. Совсем оборзел.
– Может, что по учебе? – Я понимала, что это не так и я сама себя пытаюсь успокоить, но что делать не знала.
– Оставь его в покое. Сам разберется.
– А если нет?
– Отправим его к бабушке, – пробурчал дорогой и единственный, засыпая.
А я еще долго смотрела в потолок, глотая слезы. Наверное, я сама во всем виновата, да?