Как давно уже заметили люди, утро добрым не бывает. А когда ваше утро начинается с заходом солнца, то и вовсе шансов у него нет.
Проснулась я со звонком будильника, чтобы тут же со стоном упасть обратно – болело все. Жуткая тошнота терзала внутренности, словно после сильного отравления. И тут же в голове всплыл вчерашний омлет и внезапное чувство голода. Зря... Ох, зря я вчера поела впервые за столько времени.
– Воймир?
Парень дернулся на кровати, ловко перекатился ко мне и свесился вниз, преданно заглядывая в глаза.
– Что случилось?
– Телефон, – простонала.
К тому времени, когда Светозар, наконец, взял трубку, я готова была его убить.
– Ася?
– Мне очень… очень-очень плохо. – Сдержать стон все же не удалось.
Я еще мысленно подбирала слова, чтобы объяснить, что же со мной случилось, а в трубке уже раздавались короткие гудки. Огорченно простонав что-то нелицеприятное про мужчин, я начала уговаривать себя встать на ноги и пойти на кухню. Стоит, наверное, хоть но-шпу выпить, а то еще окочурюсь.
Мыслей о том, чтобы вызвать скорую, не было. Что я им скажу? Стало смешно, стоило мне представить лица врачей в ответ на мой рассказ. Ага, и отвезут меня в дурдом.
Вот интересно, а у вампиров что-то вроде службы спасения есть? Наверняка, что-то такое должно быть.
Таблетки не помогли. Спустя полчаса, я призналась себе, что мне становится все хуже, и если я срочно ничего не предприму, спасать будет некого.
Ксения трубку не брала. И только сейчас я вспомнила слова Ярополка о том, что девушку я увижу нескоро. А еще, уверена, что нарочно, старший вампир не назвал мне имени гостя – разбирайся, мол, сама. Как?!
Резкий спазм, намного сильнее предыдущих, свалил меня на пол, заставив выгнуться позвоночник.
– Ася, что мне делать?! – Воймир успел подхватить меня на руки. Его глаза растеряно блуждали по моему телу.
– Звони...
Боль стала настолько сильной, словно кто-то ломал мне кости. Казалось, кислота разливается по венам, разъедая меня изнутри.
– Чеслав... Я не знаю!!! Она кричит и...
На доли секунды я то теряла сознание, то снова возвращалась в реальность. В целом мире не осталось ничего, кроме дикой, всепоглощающей боли.
Добегалась.