Вежливо кивающие и открывающие перед вами двери охранники в местах, подобных Логову, это диагноз. Уж поверьте. Похоже, непонятные слухи обо мне дошли и до них.
Как реагировать на такое подчеркнуто-вежливое ко мне обращение, я не знала, а потому просто игнорировала. Вроде, у меня других проблем нет, кроме как о подобном волноваться.
Джей открыл дверь еще до того, как я постучала. Он как-то почувствовал мое приближение?
– Привет. Мне нужна помощь в опознании вампира.
– Хорошо. Показывай. – Мужчина кивнул, даже не думая приглашать меня внутрь квартиры.
Ну и ладно.
– Вот. – Я протянула телефон. – Знаешь его? И как ты узнал, что я иду?
– У меня талант: я ощущаю вибрации энергии. Трудно объяснить. Каждый живой организм оставляет после себя энергетический след. Чем ты сильнее, тем дольше он держится и тем больше возмущение энергии перед тобой. Такие процессы индивидуальны для каждого. И нет, я его не знаю, а значит, он из «старых».
– Ладно. Спасибо.
– И, Ася, не ходите больше ко мне. Светозар недоволен. – Он поморщился, как от боли.
– Я поняла.
Развернулась и пошла к своим «родителям-вампирам», уже зная, что встречу там и Добрыню. Сейчас мне расскажут все, что обо мне думают.
А потом мне стало все равно. Вот просто пофиг, и все тут. Сколько можно сражаться, бороться изо дня в день и обо всем переживать?
Я просто толкнула входную дверь и вошла в квартиру. Ничего не изменилось. Замерла, переживая приступ боли, а потом села в кресло под пристальными взглядами вампиров. Они молчали, я молчала, тикали часы, отсчитывая минуты. Почти идиллия.
– Я ощутил твое приближение, – Светозар наклонился вперед, первым начиная разговор. – Позвал Добрыню, раз уж все мы оказались в этом завязаны. Нужно сотрудничать.
Киваю. И молчу. Информация – наше все.
– Стоит начать с того, что раньше таких случаев не было. Мы просмотрели все хроники. Даже самые сильные ведьмы никогда не были привязаны к вампирам. Не говоря уже об остальном.
– Остальном? – Попытавшись расслабиться, я лишь вызвала очередной приступ.
– Что с тобой? – Добрыня, до этого момента активно делающий вид, что его здесь нет, недовольно нахмурился. – Ты вообще в курсе, что создателей уважать полагается?
– Вы меня не создавали, – прохрипела, мстительно открываясь перед ними на всю.
«Получите, распишитесь», – так сказать.
С рассерженным шипением, мужчины отпрянули назад столь молниеносно, что даже мое улучшенное зрение не смогло с этим справиться.
– Что с тобой происходит? – Светозар, закрывшись от моих ощущений, подошел и за плечи поднял к уровню своего лица. – Тебя ранили?
– Это голод.
Увиливать или скрывать правду, пытаться подать все в выгодном для себя свете времени больше не было. Они молчали, рассматривая меня, словно заново знакомясь. Я молчала, понимая, что возврата, обратной дороги к обычному человеческому существованию, уже не будет. Придя сюда, я сама отказалась от него.
Светозар медленно улыбнулся:
– Ты попала...
В этот раз боль была такой сильной, что сил сдерживаться у меня не осталось. Я рвалась из его захвата, и сила во мне металась вокруг неуправляемым ураганом. Я кричала и царапалась, уже сама не понимая, чего хочу. Ни единой мысли, только голая потребность. Только голод. Я кусалась, словно сошла с ума. Выгибалась, словно все мои кости расплавились. Сходила с ума... И моментально успокоилась, едва сумела припасть к ране.
Я вела себя как наркоман, которым, по сути, и являлась.
– Ну, вот и все. Вот и все. – Добрыня гладил меня по волосам, воркуя, как над новорожденным.
Я открыла глаза, в оцепенении рассматривая погром в гостиной. Мебель, разбитая до щепок, валялась на полу, обои рваными полотнами свисали со стен. Тускло мерцала на кухне лампочка. Мы лежали на полу, прижавшись друг к другу так тесно, словно были одним организмом. В каком-то смысле это было правдой: сейчас между нами не было никаких щитов – я снесла их своей силой.
– Так хорошо. – Светозар, чуть сместившись, поцеловал меня в щеку. – И ремонт здесь давно пора было обновить.
Смех у него получился хриплый. Словно после секса. Голос довольный. Они чувствовали себя живыми.
Сейчас, лишившись всех преград, я ощущала их черными мертвыми планетами-гигантами, которые тянулись ко мне, как к Солнцу.
Мы были… семьей?
– В следующий раз не доводи до такого. Приходи сразу. Мы не откажем. – Отстранившись, Добрыня сел, взяв меня за руку. – Но будет одно условие.
У меня сил шевелиться не было. Даже просто кивнуть. Я лежала и просто смотрела на потолок, чувствуя себя... проституткой?
– Мы так поняли, что ты против секса с нами. Но мы хотим, чтобы во время самого процесса ты снимала щиты. По-моему, равноценный обмен.
– Я возьму пушку и прострелю себе мозги. – Мой голос был таким тихим и спокойным, словно я молилась. – Всему есть предел.
Я не хотела, чтобы они знали, как мне больно. Со стальным лязгом моя защитная стена стала на место.
– Ладно, это все может подождать, пока ты привыкнешь. – Светозар, взвалив на плечо, как мешок с картошкой, понес меня в ванную. – Но согласись, нужен равноценный обмен. Как насчет того, чтобы делиться с нами эмоциями? И да, в клуб с нами ты сегодня поедешь, даже если мне придется тебя вырубить.