— Ну-у-у, — протянула я. Что знаю? Серьезно? Боюсь, арфистов жизнь не готовит к таким историям. – Ты же читал официальные отчеты? Вот так оно и было, плюс-минус. Машины на деревья он точно не закидывал. Остальное помню плохо, мне и было-то десять лет.
— Да, извини, — виновато произнес он. – А сам разлом, ты его помнишь? На что он походил?
— На большую светящуюся пентаграмму. Дыры в другой мир я не видела, только чувствовала приток магии. Сейчас очень похожие ощущения, так голова болит.
Для верности я потерла висок, хотя таблетки уже начали действовать и близость Гаса успокаивала.
— И где она может быть?
Я развела руками. Настолько хорошо моя мигрень не работала.
— Хорошо, завтра поищем. Сегодня я бы хотел заглянуть в пару мест…
Он подался вперед, чтобы встать, а я схватила его за руку, возвращая назад. Вышло слишком внезапно для нас обоих, отчего Гас теперь с недоумением смотрел на меня.
— Сиди уже, — только и смогла выдавить. – Я попробую найти место разлома. Если есть оно, то и монстр реален.
— Ты слишком устала.
— Не начинай! – я одернула руку и все же соскребла себя с дивана. – Ты и пришел сюда за чем-то таким.
— Или беспокоился о ком-то таком, — он поднялся следом и шел за мной по пятам.
— Пфф, было бы о ком беспокоиться, но точно не обо мне.
— И я тоже не тоже не тяну на беззащитного малыша, но ты только что не пустила меня бродить по Черному Ручью.
Я хотела съязвить, но промолчала. Все-таки Гас не сталкивался с монстрами, пусть еще немного побудет в плену иллюзий. С другой стороны, слабаков действительно не берут в карающие длани, просто Гаспар чисто внешне не тянул на одного из «боевых» инквизиторов. Еще он с таким детским любопытством следил за магией, даже самой незначительной, что вызывал почти умиление.
Вот и сейчас он шел за мной след в след, затем послушно устроился на стуле у стены и наблюдал за всеми действиями. Я тем временем вытащила из шкафчика туристический путеводитель по Черному Ручью, открыла на странице с картой, развернула ее и влезла в отдел круп. Красивые жестяные баночки подарила Фло, но вовремя пополнять их было уже моей заботой. О которой, кстати, я постоянно забывала, потому сейчас раз за разом слушала только одинокие трески затерявшихся крупинок.
Зато банка с фасолью оказалась достаточно тяжелой и наполненной, наверное потому, что я так и не научилась ее готовить, только хватать от жадности на распродаже. Но сейчас это было даже к лучшему. Я вытащила банку, открыла и набрала полную горсть разноцветных фасолин и потрясла ее, нашептывая слова заклинания. Затем резко разжала пальцы, высыпая все на карту. Те отчетливо легли рядом с домом Мункаслов.
— Твою ж инквизицию! – я сгребла фасолины и снова бросила их на карту. Результат тот же. Если в Черном Ручье было что-то тревожащее магический фон, то оно затаилось в моем бывшем доме.
— Ты гадаешь на бобах? – влез Гаспар, внимательно следившей за всем.
— Ну извини, все комплекты рун из особняка Мункаслов лежат где-то на ваших складах. Делать новые мне запрещено, а те, что можно просто купить, ничем не лучше фасоли. И вообще, для настоящей ведьмы это не проблема.
— Но выглядит странно. Они же почти одинаковые, в отличие от рун или карт, как можно толковать их кучки?
Я выпрямилась, снова сгребла фасоль и недобро ответила:
— Магия не в инструментах, а в руке, что ими пользуется. Кому-то не хватит самой лучшей колоды, мне достаточно фасоли, кофейной гущи или игральных карт. Скидочные тоже сгодятся, если у тебя есть стопка достаточной высоты. Хочешь, и тебе погадаю?
— Давай, — легко согласился он.
От злости я сжала кулак еще сильнее, потрясла фасолины и попросила их показать будущее этого умника. Магия побежала по рукам, вспыхнула и отозвалась привычным теплом. Я бросила фасолины, те покатились по столу, вызывая видения.
…Гаспар замахивался старинным мечом…
…Играл на своей виолончели…
…Прижимал к стене какую-то девушку и, видимо, целовал ее. Я не видела лица, только ее тонкие пальцы на спине инквизитора, кольцо и манжеты клетчатой рубашки…
…Лежал на каменном полу с зияющей раной на груди…
— Ну? – с нетерпением спросил Гас.
— Ничего, — бодро солгала я. – Выдохлись мои фасолины, была только темнота и тревожность. Так что лотерейные билеты лучше не покупай и с хот-догами в закусочных осторожнее.
— Да? Ты вначале улыбалась, потом покраснела и побледнела.
Он стоял совсем близко и хмурился, видел мою ложь насквозь. А я видела его пронзительные голубые глаза, чувствовала это успокаивающее тепло и почему-то злилась.
Во всем Черном Ручье только одна сумасшедшая постоянно таскает клетчатые рубашки! Но как я могу допустить это, если знаю, что будет дальше? Если понимаю, насколько это все бесполезно?
— А ведьмы не гадают бесплатно! – выпалила я. – И за деньги тоже нельзя, инквизиция бдит. Хватит с тебя того, что я согласилась помочь с разломом.
— Ну и отлично, я все равно не верю в такие вещи. Человек сам творец своей судьбы, а ты лучше отдохни, пока я съезжу в дом Мункаслов. Твои «волшебные руны" же его выделили, я не путаю?
Я хмыкнула и скрестила руки на груди, Гаспар покачал головой и собрал все фасолины в отдельную миску. Тишина так и повисла на крохотной кухне, потому что каждый хотел оставить второго дома и не находил слов для убеждения.
Глава 3
Поэтому через полчаса мы подъехали к особняку вместе. Все в такой же вынужденной тишине, разрушаемой только ревом мотора. Гаспар остановился на границе сада, но с другой стороны, чем мы заходили в прошлый раз.
Покой особняка здесь охранял высокий кирпичный забор с кованными пиками поверху, с наскоку такой не преодолеть, но я знала обходные пути. Потопталась рядом с машиной, затем зажгла над ладонью сиреневый светлячок и отправилась правее, ближе к зарослям шиповника.
— Впусти нас, — выдохнула я, добавляя щепотку магии.
Колючие ветки тут же послушно отклонились в стороны, открывая проход. Точнее – дыру в заборе, сделанную еще Мортимером, чтобы удобнее было сбегать в город. Мы с братцем никогда особенно не общались, все же он был старше на целых пятнадцать лет, но чувствовали друг к другу подобие симпатии. Все же два изгоя в семье. Он мужчина, сын, трагическая случайность для любой ведьмы, я далекая от всех их идеалов и стремлений, и самая сильная одновременно. Не получались у Реджины детишки, что и говорить.
— Ты не ищешь простых путей, — заметил Гаспар, вглядываясь в переплетение ветвей шиповника на той стороне.
— Над воротами висит камера, которая все транслирует частной охранной компании, а у нас вроде как неофициальный визит.
— В прошлый раз тебя это не смущало.
— Тогда нам и не нужно было вламываться в дом, а сад открыт для посещений. Ладно, идем, пора встретиться с призраками прошлого.
Я первой нырнула в дыру, там же повторила магический призыв, убирая колючие побеги. За годы без Мункаслов сад изрядно зарос и одичал, мэрия поддерживала порядок только в его центральной части, от ворот и до дома, здесь же все приходило в упадок. Кустарники давно потеряли форму, грядки с лечебными и магическими травами заросли сорняками, а мамины розы медленно умирали, оплетенные паутиной.
— Оживите, — я дунула на них, делясь магией. Паутина тут же сгорела в сиреневом пламени, стебли налились силой, а на их концах набухли бутоны.
Я излечила один куст, а у мамы их было с полсотни, но и дальше баловаться с магией не стоило: у инквизиции могут возникнуть вопросы. Мне было больно видеть разруху в этом месте, пусть никогда и не считала его своим. Все же я выросла здесь, как до того – многие поколения Мункаслов. Теперь дом и сад умирают, а с ними как будто все ведьмовское, что осталось в Черном Ручье.
От тропинки остались только редкие не заросшие камни, но трава отклонялась с моего пути, как будто уступала дорогу хозяйке этого места, а покореженные деревья обиженно шелестели листвой.