Я промолчал, а мужчина в рваном на боку комбинезоне, с запекшейся кровью, тяжело вздохнул и сам вышел на проход. Глаза злые, взгляд тяжелый, он посмотрел на Урода и на его лице расплылась кривая ухмылка. Урод все сразу понял и растянув губы в улыбке, предупредил.
– Даже не надейся. Радуйся, что тебя выбрали.
Потом начался настоящий отбор. Я не различал, мужчина это или женщина, я просто указывал пальцем и того человека выводили из камеры и ставили посредине прохода, а я шел дальше.
– Хватит, – потребовал голос Урода, – уже двадцать два.
Я инстинктивно понял, что за моим выбором следят и это не тройка сопровождения. Не оборачиваясь к Уроду лицом, я черед плечо, и больше для того, кто наблюдает за мной, чем уроду, произнес.
– Заткнись. Не твое дело. За лишних, сам рассчитаюсь.
– Это как сказать…, – начал Урод, но прервался, как будто ему приказали и только недовольно фыркнул.
Я сделал еще с десяток шагов, конец коридора был уже близок и он заканчивался глухой стеной со следами обработки. Создавалось впечатление, что стенку грызли и бросили, не доделав до конца. Я почему-то ожидал в конце коридора увидеть дверь, проход…, пусть будет лаз, но видел обычную каменную стену. И вообще, я не знал, чего я хотел увидеть в конце коридора, но возвращаться обратно, по проходу, под прицелом десятков взглядов, под эмоциональными выплесками, и не только в мой адрес, очень не хотелось. С неохотой я начал разворачиваться и взглядом, в каменном мешке, зацепился за яркие глаза. Они блестели как у животных в темноте, и было немного жутко, видеть глаза, но не самого человека. Может мне это только показалось, но взгляд был пронзительным и злым. От существа в темноте не тянуло гнилью, но и яркого пятнышка, я у него не видел.
– Это кто? – указав на решетку, спросил я.
– Это? Могу подарить, – на лице Урода появилась гаденькая ухмылка, и он добавил, – от себя, лично. Заберешь? – с насмешкой поинтересовался Урод.
– Кто это? – повторил я свой вопрос более требовательно.
– Дикая кошка. Забирай, не пожалеешь.
– От чего такай щедрость?
– За нее отказались платить выкуп. Теперь, только в расход. У меня не все любят развлекаться с оторвами, а ты, у нас Отмороженный, тебе понравится, – насмешливо закончил он и спросил, как мне показалось с надеждой. – Так заберешь?
– Выводи. Дикие, тоже нужны.
В камеру зашли помощники Урода и от туда послышались звуки возни и ударов. Потом на свет вытолкали голую женщину. Она крепко сжала зубы и дрожала, толи от холода, толи от злости, толи от ожидания. Я потянулся к ней, попробовал «прощупать», понять ее внутреннее состояние и буквально отшатнулся, столько в ней было злобы.
Последний выходящий из камеры бросил женщине тряпку и приказал.
– Прикройся, а то недотянешь до выхода.
Все тело женщины было в синяках и ссадинах. Некоторые ссадины воспалились, и можно было понять, что движения не доставляют ей удовольствия. Брошенная тряпка прикрыла ее чуть ниже бедер и я отметил ее сильные, тренированные ноги.
Вышедший последним, который принес тряпку, собрался толкнуть женщину в спину. Но она сделала неуловимо-плавное движение, чуть развернулась и пропустила мимо его руку, при этом, с угрозой произнесла.
– Не тронь, убью.
Это развеселило Урода и он с насмешкой спросил.
– Ну, не передумал? Забираешь? – при этом, показал женщине черную коробочку на руке, и спросил, у женщины. – Напомнить?
Женщина одной рукой ухватилась за шею и в прямом смысле оскалилась. Я только тогда обратил внимание на тонкий обруч телесного цвета у нее на шее, а Урод буквально наслаждаясь, указал на меня и сказал.
– Теперь, он твой хозяин, вот его, можешь и убивать.
– Убью. – Тихо, сквозь зубы произнесла женщина, при этом смотрела в глаза Урода.
– Ну ка, дай мне, – потребовал я у Урода и взглядом указал не его руку, в которой он держал коробочку.
Урод тут же завел руку за спину, и продолжая улыбаться, возразил.
– Не-е-ет. Ты Отмороженный, а эта, дикая, от вас можно ожидать всего чего угодно. Вот когда она окажется на твоем корабле, вот тогда и отдам.