Рудольф и пустота
Рудольф и пустота
Я попросила Руди не убивать гостей. Рудольф - это мой хунд. Ему одиннадцать лет, он изучает пустоту. Иногда мы с ним спорим, поскольку я считаю, что гораздо интереснее изучать мозг. Я велела команде спустить трап, когда эти трое подплыли на моторной шлюпке. Старший из них, позывной Лодочник, с двумя шрамами, в темных очках, я узнала, хотя сильно постарел. Он был оперативным дежурным на обьекте С2, когда Джи-джи выпустил в полет первых птахов. В ту ночь наверное погибла треть офицеров отдела, а затем распустили и весь институт. С Лодочником на борт поднялась Виктория, ее я тоже вспомнила, второе лицо в ученом совете, опасная, накачанная боевой химией. Но любопытнее всех для меня был третий, Хари Нисневич, профессор, лауреат, великий кинолог, все его книги и статьи я прочла трижды. Именно он вызвал молчание птахов. Обычно птахи непрерывно верещат в тени нижней палубы, они точно попугайчики-неразлучники, а тут затихли.
Трое взошли на борт, дали себя обыскать. В шлюпке остался какой-то груз.
- Евгения, четырнадцать лет прошло, а вы просто ослепительны, - растянул губы Лодочник, - А какая чудесная яхта, с каким вкусом... Евгения, вы наверняка понимаете, почему мы вас нашли. Вы с Александром входите в двадцатку лучших траблшутеров планеты... Кстати, ваш супруг ведь на яхте?
- Он медитирует. Вам ли не знать, что для поддержания тонуса необходимо четверть суток находиться в медитации. Пожалуйста, ближе к делу.
- Это аванс, - Лодочник кивнул матросу, тот достал из шлюпки и поставил передо мной переноску, укрытую фольгой. Признаюсь, сердце мое екнуло, - Да, это щенки. Мне удалось спрятать четверых. Руководство убедилось, что эти псы не развиваются в неволе. Хотя для них созданы невероятно вольные условия, но...
- Хунды не псы, они не просто умнее нас, они мыслят принципиально иначе, - признаюсь, мне чертовски хотелось заглянуть под фольгу. Руди одиннадцать лет, Ласке – девять. Если в переноске Лодочника и правда малышня от последнего помета, значит есть шанс, пусть мизерный но шанс продолжить дело...
- Почти все из вашей группы, кто сидел на микродозинге, растворились, или скажем так, живут для себя, - вставила Виктория, - Но за вашей парой мы следим с большим интересом. Танкер поперек Суэцкого канала. Страхование от сомалийских пиратов. Обвал банков. Двойной скачок крипты. Падение индексов после Фукусимы. И этот негр, почти закопавший Трампа. Как вы думаете, почему вас и Александра не трогают? Таков был план. Отпустить вас, наблюдать издалека. Пожалуйста, это не приказ и не угроза, мы просим вас помочь. Ясно, что деньги вас не интересуют. Вы знаете, о чем речь. Ситуация зашла в тупик. Нет ни одного оптимистического прогноза. Мы ищем нестандартное решение. Мы прямо сейчас рискуем жизнью, это не форма речи.
- Это невероятно... - Хари Нисневич присел на коленки, уставившись в прозрачные безмятежные глаза хунда, - Он не дает ответов. Он корректирует каждый мой вопрос таким образом, что...необходимость вопроса отпадает.
Птахи молчали. Лодочник сунул руку в переноску и предьявил мне белого пушистого щенка. Сомнений не осталось. Нежно-голубые пронзительные глаза, слишком большая голова, короткая пасть, мне так хотелось взять ребенка на руки. Виктория смотрела в сторону. На горизонте зеленел Тассос, мой любимый из греческих островов.
- Хотите сока? – я пригласила гостей в тень шезлонга, - Позвольте, я вам кое-что обьясню. Сознание хундов, и тем более, птахов, не развивается в ваших роскошных лесных вольерах не потому, что ограда. Им необходим интерфейс, у них нет рук и пальцев, у них иначе устроена гортань. Вот где истинная несвобода, у мозга нет рта и нет развитых конечностей. Упрощенно говоря, мы с Александром заменяем им клавиатуру. Ваша проблема в том, что вы смотрите на них, как на животных. Они это чувствуют. Но это не главная ваша проблема. Вы должны отчитываться перед бюджетом и перед заказчиком. А они ничего вам не должны.
- Евгения, я не последний романтик в нашей организации, - криво улыбнулся Лодочник, - Я представляю группу людей...очень большую группу.
- Идеи непосредственного физического воздействия мы отметаем сразу, - вздохнула Виктория, - Оборону не пробить, большой и малый шаманский круг, и кроме того...
- И кроме того, все зашло слишком далеко, - поднялся с колен профессор Нисневич, - Требуются нелинейные уравнения. Помогите нам. Не нам лично. Помогите всем нам.
- Вы знаете, что такое пустота? - я взяла из рук Лодочника горячего веселого щенка, Ласка и Рудольф немедленно потянулись мокрыми носами, - Это то, что не может обьять разум. Пространство рождается из ничего, вместе с пространством рождается время. Пространство нарастает так же примерно, как нарастает память вашего компьютера, когда вы вставляете туда дополнительные платы. Только в вашем компьютере место ограничено, а там, наверху и внизу, ограничений нет. Вы видите звезды, и я их вижу, и для нас с вами - это недосягаемая красота. А для них... - я протянула белый комочек Ласке, она тут же начала его облизывать, - Для них это и есть мозг. Вселенная - это мозг. Или Бог, если вам угодно. Самонастраивающийся. Самообучаемый. Непрерывно совершенствующий себя. Хунды подключены к низшим потокам, если можно так выразиться. Для них тоже есть ограничения, если они попытаются подняться выше, их головы просто не выдержат, сгорят. И мы сгорим вместе с ними...
Лодочник выпустил из переноски второго щенка. Тот сразу стал напрыгивать на Рудольфа, смешно изображая ярость. Я налила гостям сок. Птахи на нижней палубе возобновили свое заумное воркование. Ласка поставила передо мной пустую миску. С ее метаболизмом требуется втрое больше пищи, чем обычной собаке.
- Евгения, что нам делать? - три пожилых уставших человека, облеченных и связанных высшими уровнями секретности, смотрели на неловких смешных щенков, - Евгения, остается мало времени. У нас у всех.
- Мы вам не отказываем, - сказала я, - Сейчас вы уйдете, я подожду Александра. Потом мы будем говорить с собаками. С птахами. Возможно, с дельфинами. Если хунды захотят помочь, вы об этом узнаете очень скоро.
- Что это может быть? - усаживаясь в шлюпку, не выдержал Лодочник, - Хоть какие-то предположения?
Я обняла Рудольфа, он слюняво прошелся мне языком по лицу.
- Не знаю, генерал. Руди говорит, что дело не в конкретных личностях. Может быть, землетрясенье. Потоп. Вулкан. Ледники. Руди говорит, что наш выбор не в том, какая валюта лучше, или какая политическая система крепче. Наш выбор иной. Или мы сами убьем друг друга, или пустота сожжет мозги тех, кто волнуется о валюте и прочей ерунде. Руди говорит, что там, вокруг и внутри нас, далеко и близко, есть вещи важнее чем кучка дураков на этой маленькой планете. Да, и спасибо за щенков. Ласка говорит, что возможно в четвертом поколении удастся развить кисти передних лап.