Но каждый год обязательно провожу некоторое время в Уэльсе и часто именно в этих краях.
– Меня это ничуть не удивляет: здесь необыкновенно красиво.
– Да. А старый хозяин гостиницы в Конвее заразил меня любовью к местным людям, истории и традициям. Я уже до такой степени выучил язык, что теперь даже понимаю легенды. Среди них есть невероятно прекрасные, повергающие в трепет, и очень поэтичные, даже волшебные.
Смущение и скромность мешали девушке поддержать разговор каким-нибудь замечанием или вопросом, хотя незнакомец покорял спокойным обаянием.
– Вот, например. – Он протянул руку к живой изгороди и тронул длинный, усеянный бутонами стебель наперстянки, внизу которого уже освободились из зеленых оков два розовых, в бордовую крапинку цветка. – Наверняка вы не знаете, почему наперстянка так изящно изгибается и покачивается. Думаете, что виноват ветер, не так ли?
Его грустная улыбка не оживила задумчивых глаз, но придала лицу добродушное выражение.
– Да, я всегда думала, что дело в ветре, – наивно призналась Руфь. – В чем же истинная причина?
– О, валлийцы считают, что это священный цветок фей, способный узнавать, когда они проходят или пролетают мимо, и почтительно кланяться. По-валлийски название цветка «манег эллиллин» – «рукавичка доброго человека». Скорее всего именно поэтому у нас его называют «лисичкины рукавички».
– Какая чудесная легенда! – восхитилась Руфь, ожидая продолжения рассказа, но они уже дошли до деревянного моста.
Незнакомец помог ей перейти на другой берег, попрощался и, не дожидаясь благодарности за внимание, зашагал своей дорогой.
Вернувшись в гостиницу, Руфь подробно рассказала о приключении мистеру Беллингему. Занятная история помогла увлекательно скоротать время до обеда, потом мистер Беллингем вышел на улицу выкурить сигару, а вернувшись, сообщил:
– Только что видел твоего маленького горбуна – вылитый Рике-хохолок, но вовсе не джентльмен. Если бы не горб, ни за что бы не узнал, ведь ты назвала его джентльменом.
– А вам он не показался таким?
– Ничуть. Выглядит обтрепанным, грязным и бедным. Да и живет, как мне сказал конюх, над тем ужасным магазином, где продают свечи и сыр, а нестерпимый запах чувствуется за двадцать ярдов. Ни один джентльмен такого соседства не вынесет. Должно быть, путешественник или художник – что-нибудь в этом роде.
– А вы обратили внимание на лицо, сэр? – уточнила Руфь.
– Нет. Но облик в целом достаточно красноречиво свидетельствует о положении.
– Лицо удивительное – можно сказать, красивое, – тихо возразила Руфь, но мистер Беллингем уже утратил интерес к разговору и перестал слушать.
Глава 6
Тучи сгущаются
На следующий день погода порадовала ярким солнцем, словно природа решила устроить свадьбу земли и неба. Постоялый двор мгновенно опустел: все отправились на прогулку. Руфь понятия не имела, что вызывает всеобщее любопытство, – свободно, не обращая внимания на окна и двери, входила и выходила, в то время как немало наблюдателей не только смотрели на нее, но и обсуждали как внешность, так и положение.
– Какое очаровательное создание! – заметил один из джентльменов, поднявшись из-за стола и взглянув на входившую в столовую Руфь, только что вернувшуюся с ранней прогулки. – Должно быть, лет шестнадцать, не больше, а в белом платье особенно мила и невинна!
Возившаяся с маленьким сыном супруга, не посмотрев и не оценив скромной манеры и потупленного взора девушки, решительно возразила:
– О чем ты говоришь! По-моему, таких вообще нельзя сюда пускать. Подумать только, какой разврат процветает под одной с нами крышей! Отвернись, дорогой, и не льсти ей своим благосклонным вниманием.
Супруг, ощутив запах яичницы с ветчиной и услышав требование жены, вернулся к завтраку. Не могу сказать наверняка, что именно вызвало покорность, обоняние или слух. Может, вам удастся понять?
– А теперь, Гарри, – велела дама сынишке, – поднимись в комнаты и узнай, готовы ли няня и сестренка к прогулке. В такое прекрасное утро нельзя терять ни минуты.
Увидев, что мистер Беллингем еще не спустился к завтраку, Руфь решила немного прогуляться по деревенской улице. Между холодными каменными домами виднелись освещенные солнечными лучами, уходившие вдаль чудесные пейзажи. Возле небольшой лавчонки она увидела только что вышедшую няню с маленькой девочкой и мальчиком чуть постарше. Малышка с серьезным видом восседала у нее на руках. Свежее, румяное, словно персик, личико вызывало умиление. Руфь всегда очень любила детей и не удержалась, подошла. Немного повеселив малышку, она собралась было поцеловать ее на прощание, но в это мгновение мальчик, сердито наблюдавший за ней, вдруг покраснел, размахнулся пухлой ручонкой и изо всех сил ударил девушку по лицу.