ДЖУД: Обними меня еще, когда ты говоришь мне такие слова.
ДЖЕСС: Я буду обнимать тебя, сколько захочешь. А ты расскажешь, что произошло.
ДЖУД: Если ты поклянешься мне, Джесс, что любишь меня и не сделаешь мне ничего плохого, если поклянешься на Библии, что не тронешь меня, тогда я расскажу тебе, почему я не могу спать ночами.
ДЖЕСС: Давай сюда Библию. Я поклянусь на чем угодно. Поклянусь собственным сердцем, расколотым надвое. (Берет Джуда за руку и держит ее)
ДЖУД: О, какой груз ты снял у меня с груди, Джесс. Теперь я чувствую, что смогу продолжать жить… Знаешь, мне какое-то время казалось, что я не переживу того, что случилось…. Такая это была боль и беспорядок чувств.
ДЖЕСС: Тогда расскажи мне все, как если бы сейчас перед тобой был твой отец, отец, который тебя любит и никогда не сделает тебе больно. Выговорись и отведи душу, братишка.
ДЖУД: Мне кажется, правда в том, Джесс, что я полюбил тебя больше, чем Руфанну. Ведь я так отчаянно тосковал по отцу. И так безнадежно горевал, когда его не стало.
ДЖЕСС: Просто представь, что он вернулся, и ты рассказываешь ему о том, что тебя тревожит.
ДЖУД: Знаешь, это случилось, когда я порвал рубашку. Я влетел в живую изгородь, и Руфанна решила, что нельзя мне разгуливать в рубашке, драной в клочья
ДЖЕСС: Вот как.
ДЖУД: (обеспокоенно) Ты точно не злишься, Джесс? У тебя такой странный вид.
ДЖЕСС: Как я могу злиться на юношу, что подобен ангелу. (Прижимается к Джуду) Расскажи, что произошло потом.
ДЖУД: А потом я попросил ее… Нет, вначале она прикоснулась к моей груди.
ДЖЕСС: Ясно.
ДЖУД: И я попросил ее дотронуться до меня снова. А потом сказал, что она должна послушать, как бьется мое сердце.
ДЖЕСС: Но почему, Джуд? (Касается его губ так, словно это губы Руфанны).
ДЖУД: Потому что (продолжает, словно в полусне) я признался ей, что мое сердце бьется для нее.
ДЖЕСС: А оно и правда… билось для нее?
ДЖУД: Да, Джесс, в ту минуту, оно билось для нее.
ДЖЕСС: А для кого бьется твое сердце сейчас, Джут? Ведь я слышу его удары в этой безмолвной темноте.
ДЖУД: Мне кажется… сейчас оно бьется для нас с тобой двоих.
ДЖЕСС: Что это значит?
ДЖУД: Джесс, у тебя такое лицо… такой вид, словно… ты весь побелел от ярости.
ДЖЕСС: Выходит, твое сердце бьется любовью к ней.
ДЖУД: А потом я сказал ей: «Руфанна, это не честно, что я показываю тебе свою грудь и даю тебе слушать, как бьется мое сердце, а ты мне того же не позволяешь».
ДЖЕСС: (громко восклицает) Господи Боже… нет, нет, продолжай. Не обращай на меня внимания. Расскажи мне все, все как было.
ДЖУД: (берет Джесса за руку: вначале тот отдергивает ее, но потом бессильно оставляет в ладонях Джуда) А потом она сняла блузку и дала мне послушать, как бьется ее сердце.
ДЖЕСС: И оно стучало быстро, как рычажный молот? И оно билось для тебя?
ДЖУД: Мне показалось, оно колотилось как у скаковой лошади.
ДЖЕСС: (почти истерично) Для тебя?
ДЖУД: Не знаю.
ДЖЕСС: Что значит, не знаешь? Как ты можешь не знать?
ДЖУД: По-моему, ее сердце билось так просто от любви. Может быть, ей вспомнилась любовь к тебе. Думаю, это любовь заставляла ее сердце так стучать, а не то, что я был рядом.
ДЖЕСС: Для кого еще сердце у нее могло колотиться как у несущейся скаковой лошади? Для кого, как не для тебя, неужели не понимаешь. Она полюбила тебя!
ДЖУД: Не знаю, как это получилось, но мы вдвоем унеслись как на крыльях, взмыли и улетели невесть куда парой белых голубков. Груди наши были распахнуты и сердца бились слитно, и все это вышло случайно, все произошло потому, что я угодил в изгородь и разодрал шипами новую рубашку.
ДЖЕСС: Но ведь вам, пожалуй, мало было просто слушать, как бьются ваши сердца. Любовь завела вас в тот день куда дальше, да Джуд?.. Не забывай, я теперь твой отец и я люблю тебя. (Обнимает его) Так что, как бы ни было от этого больно, одному из нас, или нам обоим… не надо ничего замалчивать, верно, Джуд, красавчик ты мой?