Буер-Вачаган, ничуть не стесняясь, снимал с себя окровавленную одежду, переодеваясь в заранее приготовленное для него Рифатом новое броское облачение.
— Говно вопрос! — бодро ответствовал демон в человечьем обличии. — О моём чёрном языке в Аду ходят легенды. Уж с обычным горе-проповедником как-нибудь справлюсь. Доведу, так сказать, вещающего о светлой фигне до адских проклятий в мой адрес. Используя для этого исключительно здравый смысл.
С невероятно важным видом Буер-Вачаган поднял указательный палец к потолку комнаты:
— Л — логика. Логика против иррационального религиозного фанатизма! Жаль, что тупая по большей части толпа всей прелести разоблачения не оценит. Но проповедник разозлится, а стражники будут хохотать — уж поверь.
Замаскировав свой тайник, Рифат молча кивнул. Благодаря спрятанным за поясом рогам, выпитый ранее алкоголь был для него столь же безобиден, как простая вода. Но пусть он и не был вдрызг пьяным, зато Рифат был уставший. Поэтому, приказав Буеру посторожить дом, он лёг спать.
Завтра предстоял трудный день.
Трудный и долгий, Рифат был в этом уверен.
— И возник в мире новый порядок. Души, что ранее устремлялись после смерти исключительно вниз, получили возможность очиститься. Пройти через мрак и адские муки, чтобы подняться в итоге на Небеса! Стать на время чистым светом, из которого возникло всё живое на свете, — проповедник подчеркнул интонацией последнее слово. — Ведь неспроста мир называют именно так. Свет. Всё, что нам дорого, невозможно без света. Всё оно и есть свет…
— Неправда! Темнота — друг молодёжи, в темноте не видно рожи! — вякнул кто-то из зрителей, вызвав пару смешков.
Жрец поморщился, но никак не стал комментировать расхожую поговорку:
— Свет даёт всему живому развитие, наполняет энергией, согревает. Указывает людям путь. Олицетворяет собой чистоту, знание, мудрость. Потому-то Творец Всемогущий и ниспослал нам спасение в виде одухотворённого света. Который впоследствии мы назвали Светом Небес!
Здесь явно должна была последовать театральная пауза, но в неё снова вклинился затесавшийся посреди толпы грубиян:
— Всемогущий Творец мог бы изначально создать мирок поприятнее. Тогда бы и спасать ничего не пришлось.
Проповедник махнул рукой, слово отгоняя от себя назойливое насекомое:
— Я говорил вчера: начальная суровость бытия была не ошибкой, а даром Создателя нашего! Чтобы души людей имели возможность стать равными Творцу, а не Его марионетками, лишёнными свободы воли. Но свобода означает ошибки, а за ошибками должно следовать наказание, иначе никакого развития не возникнет.
— Но потом-то Творец всё равно передумал. Значит, первоначальный план оказался несовершенным, а способности Бога к предвиденью весьма так себе.
Жрец наконец-то удостоил грубияна суровым взглядом. На лице проповедника отразилось явное удивление.
— Создатель Вселенной — всеведущ, но Он не жестокий, — к чести священнослужителя, тот быстро справился с замешательством. Видимо, подумал, что ему решили устроить проверку со стороны высшего жречества. — Это мы, люди, не сумели справиться с испытаниями, подведя Творца нашего, а Он лишь предоставил нам второй шанс!
— Всё равно получается, что Господь переоценил род людской, — продолжил спорить с проповедником одетый в ярко-красные шаровары и чёрный кафтан человек. — Следовательно, нельзя считать Его замысел совершенным. А тогда возникает вопрос и относительно совершенства Творца.
Проповедник топнул ногой по помосту. Пожалуй, это было чересчур для типичной проверки. Критиковать можно было строго оговорённые вещи, и верховное жречество никогда не стало бы публично сомневаться в безупречности Создателя.
Следовало реагировать жёстко:
— Ересь! Богохульство! Как смеешь ты, светоненавистник, сеять зло среди бела дня?!
Мужчина с длинной бородой, чем-то смутно напоминающей козлиную, ухмыльнулся:
— Но ты ведь сам говорил, что свобода — это возможность делать ошибки. Что ж, может статься, что я ошибаюсь. Тогда я попаду в Ад. Но где гарантия, что не ошибаешься ты? Как видишь, никакой свет не испепеляет меня «среди бела дня», — ехидно передразнил приметный человечек светопоклонника.
Жрец нахмурился пуще прежнего:
— Бывают ошибки из-за невежества и малодушия, а есть ошибки добровольные и сознательные. И ты сейчас совершаешь самую большую ошибку из всех возможных. Без всякой причины отрицаешь совершенство Создателя, да ещё и вводишь в заблуждение невинные души! Воистину нет греха более тяжкого!