Ибо любая сила, даже волшебная, по своей сути груба и вторична. Сила служит не самому знатному, страшному или могущественному, а самому хитрому. Который умеет использовать силу посредством других. В этом и кроется настоящая магия. Магия жеста и слова в противоположность магии, напрямую воздействующей на реальность. Магия убеждения.
Но любая магия имеет пределы возможностей. И сейчас провокатор, который прекрасно владел риторикой и разжигал толпу своими речами, дрожащим голоском вопросил из-за готовой вот-вот поддаться напору двери:
— Кто там? Уходите, или я позову стражу!
— Зови-зови, — прошипел орудующий ломиком воин, но его напарник, согласно уставу, ответил: — Слуги Света пришли за тобой, нечестивец! Сопротивление бесполезно! Свет развеет тьму твоего богохульства!
— А, — понимающе вздохнул провокатор, — это вы. Тогда заходите.
В следующую секунду дверь распахнулась. Со стороны было не очень понятно, поддавшись ломику ли, либо её открыл хозяин дома изнутри. Два бойца сразу ворвались внутрь строения, третий, отбросив ломик и вытащив короткий меч, последовал следом.
Наступила полная тишина.
Ни воплей, ни лязга стали, вообще ничего. Трое бывалых бойцов просто сгинули в тёмном дверном проёме, словно провалившись под землю. Если бы раздались стоны и крики о помощи, окружившие дом воины встревожились бы и то меньше. Неопределённость пугала не только обывателей, но и тех, кто прекрасно знал об этой особенности восприятия.
Однако знание знанием, а непосредственные переживания часто перекрывают всё остальное. Правильно рассуждать и контролировать свои чувства — довольно разные вещи.
— Ерванд! Кардар! Самин! — окликнул подчинённых боевой жрец, но ответа, как и следовало ожидать, не последовало.
Несколько долгих минут прошли в томительном ожидании, затем инквизитор подал лучникам условный сигнал поджечь стрелы. Что-то случилось и что-то явно плохое, раз трое опытных бойцов без всякого шума сгинули в недрах совсем небольшого строения. Однако боевой жрец никогда не дослужился бы до привилегии носить раздвоенный меч, если бы терял голову в состоянии неопределённости. Такое не следовало спускать даже рядовым воинам, а людям его ранга терять голову было в принципе непростительно. Поэтому инквизитор сразу смирился с потерей нескольких подчинённых и принялся методично действовать согласно очередной инструкции.
Чего-чего, а инструкций у инквизиции было много. Дисциплина и жёсткий регламент всегда считались отличительной чертой этой службы.
Один из легковооружённых гонцов сразу помчался в дворец-храм за подкреплением, лучники же принялись издали обстреливать дом горящими стрелами, целясь в дверной проём и маленькие, узкие окна. Нужно было выманить засевшую в помещении тварь наружу, где та будет открыта для поражения раздвоенным мечом, который уже вылетел из ножен жреца.
Чудо-оружие зависло в воздухе, готовое кинуться по команде жреца на противника. Слова боевой молитвы плавно перетекали друг в друга, но пока лишь удерживали раздвоенный меч наготове. Отправлять его в тёмный проём проклятого строения жрецу не хотелось. Без визуального контроля владельца меч мог повести себя непредсказуемым образом.
Несколько горящих стрел воткнулись в стены постройки, но большинство попали-таки в небольшие оконца. Внутри дома показались первые красные сполохи, из проёмов начал медленно ползти дым. Два бойца на крыше обмотали лица смоченными в воде из фляг тряпками, наблюдая одновременно за люком и жрецом-инквизитором. Тот жестом велел им быть наготове, но оставаться на посту как можно дольше — сложенные из глиняных кирпичей городские дома были довольно пожароустойчивы. Все застыли в ожидании, когда едкий дым выкурит из здания коварного светоненавистника, сумевшего каким-то образом убить троих вооружённых мужчин. А в том, что все трое мертвы больше сомнений не…
На фоне дверного проёма возник тёмный силуэт. Красновато-оранжевые сполохи очерчивали фигуру, принадлежавшую облачённому в кольчугу и открытый шлем воину.
— Кардар? — с сомнением спросил жрец, готовый в любую секунду завершить боевую молитву заключительной командой «убий».
Дёргая конечностями, словно подвешенная на ниточках марионетка, из дома действительно вышел один из бывалых бойцов инквизитора. Вернее, вышла его телесная оболочка, потому что телом явно руководил чужой дух.
— Прости, Кардар, — с прискорбием проговорил жрец, отдав приказ лучникам пристрелить тварь. Использовать для убийства верного слуги раздвоенный меч инквизитору не хотелось.