На Рифата нашло какое-то умопомрачение. Внезапно он понял, что едва сдерживается, чтобы не ударить женщину, пытавшуюся вызвать у него угрызения совести.
Да, он виновен, но и остальные все небезгрешны! Не надо перекладывать всю ответственность на него одного!
— Есть знание и есть невежество. Есть сила и есть слабость. И тот, кто слаб и невежественен, сам виноват в своих бедах! Сильные мира сего не могут всё время смотреть себе под ноги, пытаясь уберечь копошащихся на их пути идиотов! Заставь других считаться с собой или не ной, что тебя просто используют. Понимаешь? Теперь понимаешь?!
Он схватил женщину за плечи, чувствуя, что иначе непременно пустит в ход кулаки.
— Я уберёг от резни ваш хутор! Уберёг, спас! А мог бы пройтись огнём и мечом чисто ради потехи. Мог, дура, мог! Это бы ничего мне не стоило. И знаешь почему? — Рифат приблизил своё лицо к вдове. — Потому что я сильный. Потому что я знаю такое, о чём другие люди даже не догадываются. Потому что я прошёл через Ад!
Наконец-то увидев на лице женщины страх, Рифат слегка отстранился.
— Потому что я принёс частицу Ада с собой в этот мир. И если это потребуется для достижения моей цели, то я превращу Руины Ада в Ад полноценный.
Столь же внезапно, как возникла, вспышка ярости начала угасать. Рифат отпустил плечи женщины, прекрасно понимая, что оставил ей своей крепкой хваткой заметные синяки. Его голос стал тише:
— В конце концов, если Ад не восстановлю я, то это сделает Ахеменид. Так стоит ли тогда беспокоиться о жертвах или последствиях?
Нилуфар ничего ему не ответила.
И впредь лишний раз ни о чём больше не спрашивала.
Тем, кто ползает под ногами, сильных мира сего лучше не беспокоить.
Даже если сильные люди глубоко не правы.
Особенно если те не правы.
Ибо неправедность защищается всегда наиболее яростно.
Глава 13. Плоть от плоти
Что говорят обречённым? Что может дать им знание, кроме ощущения следящего за ними палача? Знать свою судьбу — значит знать бесполезность, идти с потемневшим, омертвевшим сердцем.
Забыть о надежде.
Ричард Скотт Бэккер
Ксерсия, сатрапия Зактрия
Глядя на округлившиеся животы своих «жён», Буер жадно облизывался. Нет, владыка демонов не жаждал крови невинных младенцев, вернее, жаждал, но не в буквальном смысле. Ему нужна была жертва для обладания чудо-мечом, а не вкусное блюдо — полакомиться человечиной он мог и так без проблем. Недостатка человеческого мяса благодаря одержимым не наблюдалось. В скрытую в горах деревушку практически еженедельно приходило новое тело. Средний срок жизни которого редко превышал один месяц.
Из тех одержимых, которых Рифат встретил вначале своего пребывания в этой деревне, уже никого не осталось. Все были съедены новыми лицами, пришедшими им на смену. Круговорот мяса в природе…
Буер и аватар Астарота встречали всех новоприбывших, доходчиво объясняя им правила относительно Рифата и женщин, а также во всех подробностях расспрашивая бесов об обстоятельствах их появления в Верхнем из Адов. Как ни странно, среди адских созданий не было никого, кто вселился в людей в результате Искупления Светом. Ахеменид по-прежнему держал армию одержимых в столице под полным контролем. Чудеса, да и только.
Неопределённость и долгое бездействие начинали давить на Рифата. Ему всё чаще казалось, что он застрял в местном филиале Ада навечно, так медленно и однообразно тянулось здесь время. Однако рост животов женщин наглядно показывал: с момента вылазки прошло около девяти месяцев — не сильно больше, но и не меньше. Весьма долгий срок, который однозначно свидетельствовал, что ставка на маркиза Форнеуса себя не оправдывает. Огромный морской монстр ослаблял Ксерсию слишком мало и медленно.
Рифат всё больше ощущал себя не мстителем, а охотником, настолько добыча пропитания для себя и двух женщин превратилась в рутину. Кормилец с раздвоенным чудо-мечом…
Но любое ожидание когда-то заканчивается. У юной Ноорулайн с утра начались схватки, а вскоре из её утробы вышла желтоватая жидкость. Естественно, Рифат и Буер знали, что это значит. Начались приготовления к родам и ритуалу.
— Обглаживай ей живот, вот так, аккуратно от груди и вниз, — наставлял Рифат вдову, наблюдая за процессом деторождения.
Будучи когда-то представителем жреческой касты, он несколько раз присутствовал при родах. В отличие от остальных мужчин, жрецы к этому делу не только допускались, но и считались желанными свидетелями появления на свет новой жизни. Пригласить их могли только очень богатые люди.