Рифат не стал спорить. Он был согласен с утверждением демона.
Но тем не менее он чувствовал, что так или иначе должен завершить это дело.
Не ради двух женщин — они не значили для него ничего, — но ради собственного внутреннего спокойствия. Если он сделает всё возможное, то ему будет легче об этом забыть.
— Я и не взваливаю на себя ношу, герцог. Напротив, я хочу с себя ношу снять. Превратить женщин из объекта злодеяния в непреднамеренных жертв. Так оправдать себя будет проще.
Уголки пасти змеи заметно приподнялись, расплываясь в своеобразной улыбке:
— Вот такой подход я люблю. С-с-своя выгода прежде всего! Всё ради с-с-себя!
Здесь тоже было спорить особенно не о чем. Если ставить в приоритет интересы ближних, то гарантировано ничего в жизни никогда не достигнешь. Тебя просто используют и выкинут за ненадобностью. На человеческую благодарность может рассчитывать только конченный идиот.
Удав вновь изогнулся, на сей раз не преграждая, а освобождая проход:
— Тогда с-с-сделай, что должно! Покончи с этим, чтобы двигаться дальше! Для победы в главном с-с-сражении тебя ничто не должно отвлекать.
Рифат молча кивнул и вошёл внутрь дома. Ему с самого начала без всяких предсказаний было ясно, что лишь целеустремлённость может привести к победе над светопоклонниками. А любые сомнения означают для него смерть.
Поэтому этой ночью он принял решение. Окончательное решение касательно судьбы двух женщин, потерявших для Буера всякую надобность. Осталось только хладнокровно воплотить это решение в жизнь.
Едва увидев его, Ноорулайн разразилась рыданиями.
Родившая накануне девушка была всё ещё сильно ослаблена, а потому лила слёзы, не вставая с лавки у печки. Её по-прежнему брюхатая мать, в отличие от дочери, встрепенулась, но ярость в глазах вдовы быстро сменилась бессильной злобой.
— Убийца! — прошипела она почти так же, как шипел удав Астарота. — Убийца младенцев!
Рифат покачал головой:
— Всего лишь соучастник убийства. При самом акте кровопускания я не присутствовал.
Казалось, что Нилуфар вот-вот бросится на него. Она бы, вероятно, и бросилась, если бы не отягощавший её огромный живот. Ей оставалось только шипеть и бросать Рифату в лицо обвинения:
— Помогать злу вершиться и творить зло своими руками — это одно и то же, мерзавец! Никакой ты не мститель, ты просто бездушный палач!
Рифат снова не согласился:
— Неправда. Я точно знаю, что у меня есть душа. Ибо она прошла через Ад…
Он знал, что женщина неспособна понять, что это значит. Да что там деревенская женщина, никто неспособен в полной мере представить, что происходит с душой после смерти. Нижний Ад, хотя и похож на Руины, но всё же, чем глубже, тем сильнее от них отличается.
Побудьте пару часиков собственной тенью, тогда какое-то понимание, может быть, и придёт.
Нилуфар плюнула на него, попав в штаны как раз туда, где скрывалось лицо Ронове. На секунду Рифату даже стало интересно, слышит ли маркиз и граф разговор или, как обычно, пребывает до поры до времени в полудрёме.
На сам плевок Рифат не обратил никакого внимания. Всё равно его шаровары были столь грязными, что их невозможно было ещё больше испачкать.
— Буер собирается отдать вас на растерзание одержимым, — будничным тоном сообщил он двум женщинам. — Мне такое решение крайне не нравится, но я ничего не могу с этим сделать.
Рифат уже неоднократно думал о возможном решении ситуации. Да, чисто теоретически он мог бы на время взять под свою опеку двух женщин, но понимал, что из деревни одержимых тем всё равно не уйти. Он же, напротив, совсем скоро покинет этот затерянный в горах Ад.
Самостоятельно через сеть пещер женщинам наружу не выбраться, а без приказа Буера одержимые точно не будут их выводить, чтобы выпустить на свободу. Да и в случае прямого приказа владыки демонов могли возникнуть проблемы: даже если бы женщинам при похищении предусмотрительно завязали глаза, чтобы те потеряли все ориентиры, то сам факт существования деревни бесов мог стать известен жителям Зактрии. И никакие клятвы не могли служить хоть какой-то гарантией их молчания. Увы, дорога в деревню одержимых была путём в один конец. По крайней мере, для существ, сохраняющих хотя бы толику человечности.
Поэтому пришла пора и Рифату отбросить эту последнюю частичку, делающую его человеком. Оставить всё светлое и доброе позади, чтобы двигаться дальше.
— Всё, что я могу предложить — это быстрая смерть от моего меча Ульфикара. Обещаю, вы ничего не почувствуете. Ваши головы просто отделятся от тел, и вы отправитесь в… — он хотел сказать в Ад, но в последний момент решил слегка обмануть наивных созданий. — Всего один стремительный удар, и вы отправитесь на тот свет. Будут ли это Небеса или Ад, в вашем случае я не знаю.