И тем не менее его губы стали растягиваться в широкой улыбке. Он знал, что демоны проиграют.
Ибо, хлопнув в ладоши, царь жрецов погасил никогда не прекращающий сиять небесный мрамор. На зал опустилась непроглядная тьма.
А там, где нет света, не может быть и теней.
Мансур перестал сопротивляться навалившейся усталости и удовлетворённо закрыл глаза.
И потому, что всё равно больше ничего не мог видеть, и потому, что знал: своё дело он выполнил. Мансур принял первый удар на себя, дав время своему повелителю. Долг телохранителя оказался исполнен, а значит, его душу ждут Небеса.
Во всяком случае, Мансур в это искренне верил. А вера — это ведь и есть билет в лучший мир.
Вера и дела — именно по ним судят о человеке. Как при жизни, так и в посмертии.
Вера и дела. А не слова и намерения, пускай даже самые благородные.
Рифат усиленно пытался разглядеть хоть что-то сквозь щели в закрытых дверях. Бесполезно, в Чертоге Света царила кромешная тьма.
— Невозможно, — проворчал он. — Свет в Чертоге Света погасить невозможно!
Он отодвинулся от дверей, и вслед за ним помещение начал изучать Буер. С чуть большим успехом.
— Я чувствую, там всё ещё находится кто-то живой. Вероятно, твой старый знакомец.
Рифат кивнул. Если в устроенном тенями Аду и мог кто-то выжить, так только Ахеменид, будь трижды он проклят!
Царь жрецов просто приказал Свету исчезнуть. И Свет каким-то образом подчинился. Предзнаменование весьма скверное.
Однако теперь не оставалось иного пути, кроме как идти до конца. Второго шанса добраться до Ахеменида точно не будет.
— Что ж, по крайней мере, царь жрецов остался один. Попробуем все вместе с ним справиться, — Рифат вытащил из ножен свой меч. — Буер, держи своё оружие наготове. Ты войдёшь в Чертог Света первым и должен защищать от атак нас обоих, пока я не прочитаю молитву, находясь в удобной позиции. Потом сотвори свою лунную дорожку для хоть какого-то освещения, чтобы мы могли перейти в наступление.
Рифат наклонился к лицу на бедре:
— Маркиз и граф Ронове, когда ты сожжёшь эту дверь, и мы войдём внутрь, постарайся задержать телекинезом самый крупный из раздвоенных мечей — это главное оружие Ахеменида. Такой полуторный меч есть только у царя жрецов, сдержать его одним Ульфикаром или Хамаданом никак не получится. И да, постарайся скрыть свою золотистую ауру, чтобы не выдать нас раньше времени.
Он перевёл свой взгляд на удава, вьющегося у его ног:
— Герцог Астарот, на тебе трупы. Сотвори из них одержимых и натрави на светопоклонника. Физические оболочки должны были остаться неповреждёнными, тени лишили их только духа. Сейчас эти тела — идеальное вместилище бесов. Впрочем, вряд ли они прослужат новым хозяевам дольше пары минут…
Рифат вздохнул, ещё раз обведя взглядом товарищей:
— Это наша последняя и главная битва. Вполне вероятно, что по ходу дела мы все действительно отправимся в Ад. Я знаю, для вас это небольшая проблема, как не страшит подобная перспектива меня. Мы и так находимся в этом слое реальности слишком долго для тех, кто пришёл с того света, — он обвёл своих спутников хмурым взглядом. — Просто убедитесь, что царь жрецов отправится в Ад вместе с нами. Туда, где Ахемениду самое место. Тогда наш уговор будет выполнен. Тогда целая вечность в Аду покажется мне блаженством.
Несколько секунд все молчали. Затем Буер сплюнул на пол:
— Вот только давайте без этих прощальных соплей! Вошли, кого надо убили, и дружно все вместе отправились в Ад, — демон подмигнул лицу на бедре Рифата. — Давай, Ронове, поджарь эту дверцу. И врага человечка тоже, если сумеешь, поджарь. Всех поджарь, кого сможешь! А то что это за светопоклонники, которые сидят в темноте?
И правда, прячущийся во тьме главный жрец казался насмешкой над светотеизмом. Впрочем, чего ещё следовало ожидать от выродившейся в фарс религии? Даже в мирное время ничего достойно сделать не могут: то в свиней обратятся, то с разбойниками союз заключат, то бросят недостаточно лояльных собратьев на растерзание морскому чудовищу.
А ещё учат жизни других, ставя себя в пример для всеобщего подражания. Моральные авторитеты такие авторитеты — нет в мире никого более аморального, чем такие святоши.
Они погасили все лампы, освещавшие подсобное помещение. Подождали пару минут, давая своим глазам приспособиться к темноте. После чего маркиз и граф Ронове начал нагревать дверь.
Сейчас они принесут свет в это место. И пускай свет будет не небесным, а адским, но зато он разгонит самую мерзкую тьму.