Язим протянул руку, чтобы снова постучать в дверь пасторского домика, но прежде, чем он сделал это, дверь распахнулась. Худощавый человек с короткой белой бородкой вышел к нему, рассеянно улыбаясь. По его одежде и манере поведения Язим мог сказать, что этот человек был церковный викарий.
— Приветствую тебя, сын мой, — сказал старик тонким голосом. — Чем могу помочь тебе?
— Мой друг и я путешествуем по делам Королевства Аахен, частью которого, по-видимому, является и ваша деревня. Мы можем войти?
— Конечно же, сын мой, — легко согласился викарий. — Да, я слышал об этом вашем королевстве. Я надеюсь, вы сообщите мне, какую выгоду мы сможем получить от этого. И, конечно же, чем мы можем быть полезны для него.
Язим устало кивнул, а затем повернул голову и позвал через плечо.
— Томас, ты не присоединишься к нам?
Рыжеволосый мужчина стоял неподвижно посреди крошечного кладбища, слегка склонив голову. Он не отвечал.
— Томас? — снова позвал Язим.
Томас наконец оглянулся. Язим увидел, что лицо его друга было необыкновенно бледным, а глаза широко раскрыты.
— Тебе… — с трудом выговорил Томас, — тебе… следовало бы взглянуть на это.
Язим нахмурился. Вместе, он и викарий спустились с небольшого крыльца и направились в центр кладбища, подходя к Томасу. Язим проследил за его взглядом.
Надгробная плита была довольно большой, но лежала вровень с землей, так что ее поверхность всегда была освещена. Полустертые слова все еще можно было разобрать в свете опускающегося солнца.
Язим прочитал надпись. Его глаза медленно расширились…
Сигрид сидела в тени открытой двери дома, вылущивая зеленые бобы в большую миску и приглядывая одним глазом за Маленьким принцем. Он уже ходил, хотя и неуверенно, часто падая и внезапно садясь. Он старательно двигался по высокой траве во дворе, тянулся за бабочками и моргал по-совиному, глядя на облака.
Она, Сигрид, всегда хотела ребенка. Принцесса была права в этом. Однако, правда заключалась в том, что Маленький принц никогда не будет по-настоящему ее, даже если она будет воспитывать его всю свою жизнь. Она любила его так, как если бы он был ее собственным сыном, но он не был, и в конце концов, он должен будет узнать правду. Она надеялась, что знание этого не разобьет ему сердце. Она надеялась, что он несмотря ни на что вырастет в благородного, сильного сердцем человека, что она чувствовала в нем уже сейчас, скрытое в этих серьезных, голубых глазах.
Это, без сомнения, были глаза Дэррика. Даже принцесса, его мать, заметила это. Но остальные его черты, от высокого лба до изгиба губ, были Габриэллы. Он засеменил к палисаднику, осторожно пробираясь по траве. Кузнечики прыгали перед ним в разные стороны, и он от удивления раскрывал рот.
В открытом дверном проеме появилась фигура.
— Он растет быстрее, чем сорная трава, — сказал мужчина, проводя рукавом по лбу.
— Ну еще бы не расти Маленькому принцу! — ответила лукаво Сигрид, не поднимая глаз от миски. — Оленина и кролик три раза в неделю сделают это с любым ребенком.
Мужчина улыбнулся и закатил глаза.
— Только ты, Сигрид, можешь превратить мое умение стрелять из лука в сомнительный комплимент.
Сигрид вздохнула и бросила охапку стеблей фасоли в кусты.
— Ты потратил столько лет в дворцовом карауле, Трейнор, когда твое истинное призвание быть охотником.
Трейнор вышел на крыльцо, сел на край и стянул перчатки.
— Ты по-прежнему называешь его Маленьким принцем иногда, — тихо заметил он, — что ты скажешь об этом?
Сигрид знала. Это прозвище выскальзывало регулярно, даже при том, что у мальчика теперь было имя. Ей не хотелось забывать его истинное происхождение, несмотря на опасность.
Трейнор продолжил.
— Его имя достаточно благородное, даже если никто никогда не узнает о его королевской крови. Семья Дэррика была известной, даже если их ремесло было обыкновенным.
— Ни одно ремесло не бывает обыкновенным, — слабо улыбнулась Сигрид. — Даже если это кузнец.
Трейнор кивнул.
— Как ты права, моя дорогая.
Он поднял подбородок и позвал:
— Джеймс! Иди сюда, мальчик. Я принес кролика. Ты мне не поможешь?
Мальчик широко улыбнулся, попытался бежать, но шлепнулся на четвереньки на траву. Снова поднялся с невозмутимым видом и направился в сторону двери.
— Ничто не остановит этого мальчишку, — ласково усмехнулся Трейнор. — Если он не пожелает того.