Наконец, она отключила комлинк и посмотрела на своего пленника.
– Ну, ты все слышал. Сейчас я обменяю тебя на университетские файлы. Ты не пострадаешь.
Связанный по рукам и ногам Анакин, стоявший на коленях в углу мрачной, лишенной меблировки комнаты, только вздохнул.
– Не более, чем уже пострадал?
– Не дави на меня, я все равно тебя не отпущу, пока не добьюсь своего.
– Ты совсем не то подумала, Даешара'кор, - он пожал плечами, насколько это позволяли сделать его путы. - Я всегда восхищался тем, как ты действуешь, сколько работаешь. Зачем тебе все это?
Она отвела глаза.
– Тебе не понять.
– Не понять? Но почему? Потому что я не тви'лекк? Потому что я вырос в роскоши Корусканта, а не в бандитском притоне? - он хмуро посмотрел на нее.
Еще до того, как она успела что-либо ответить, входная дверь комнаты с грохотом слетела с петель, и в проеме показался Чалко с бластерным карабином наперевес и с какой-то непонятной серой материей, обмотанной вокруг горла. Все выглядело так, будто кто-то отрезал кусочек от шкуры тальца, сделал из него меховой шарф, затем положил на сидение под гонщика, пилотирующего кар во время затяжного ралли, а уж после всего этого обмотал вокруг шеи незадачливого коротышки.
– Стой на месте, Даешара'кор, - пробасил Чалко. - Не волнуйся, малыш, теперь ты в безопасности.
– Ты так думаешь? - - клинок уже полыхал ярким пламенем в руке тви'лекки. - Уйди, если не хочешь пострадать.
– Ты не на того напала, сестренка. Не я тут буду страдать, - его палец изо всех сил вдавил курок, и карабин выпустил в женщину-джедая светло-голубой станнирующий разряд. Меч с легкостью отразил выстрел, и рикошетом разряд вернулся к Чалко, впившись в его правое колено и растекаясь дальше по всему телу. Спазмы в мускулах быстро убрали с его лица удивленное выражение и заставили скорчиться на полу от боли.
При помощи Силы, Даешара'кор втащила его внутрь комнаты и прикрыла дверь. Она вырвала бластер из его рук, и вскоре Чалко уже валялся в скрюченной позе по соседству с Анакином.
Несколько секунд он лежал без движения, потом открыл глаза и прошептал:
– Ничего не понимаю.
– Чего ты не понимаешь, Чалко?
– Она не должна была… - он затрясся от негодования. - Мне сказали, что это сделает джедая бессильным.
Даешара'кор нахмурилась и посмотрела на него.
– О чем ты?
– О шкурке мири.
Выгнув брови, Анакин удивленно посмотрел на компаньона.
– Шкурка исаламири? Та, что у тебя на шее?
– Ага. Еще и дорогая, зараза.
– Мм-м… Чалко, исаламири должна быть живой, иначе ничего не получится.
Тви'лекка фыркнула.
– Благодари провидение, что ты переключил бластер в парализующий режим, иначе валялся бы ты сейчас на полу кучкой паленого мяса.
Чалко промычал что-то нечленораздельное, а тви'лекка продолжала;
– Итак, знает ли о твоей выходке Скайуокер? - она отключила меч. - Нет, ты хотел захватить меня сам, в одиночку. Что ж, у меня все еще есть немного времени.
Анакин поднял взгляд на тви'лекку.
– Ты хотела рассказать мне, зачем ты делаешь все это.
– Нет, я хотела рассказать тебе, почему ты не сможешь меня понять, - Даешара'кор напряглась. - У тебя было счастливое детство, и ты, и твои брат с сестрой еще до рождения стали героями Галактики. Вас обожали, на вас рассчитывали, и вы, надо сказать, достойно удерживали на плечах возложенную на вас ношу. Мы с тобой слишком разные, Анакин, чтобы ты смог понять меня.
– Вот чего я точно не могу понять, так это как можно желать смерти миллиардов живых существ. Что стряслось в твоей жизни, что ты решилась на такой отчаянный шаг?
– А ты не можешь представить себе, как можно желать смерти миллиардов?
– Нет.
– Даже чтобы спасти свою семью? Защитить мать? Или отца? - она устало посмотрела на него. - Разве ты отказался бы обменять миллиарды жизней йуужаньвонгов на одну-единственную - Чубакки?
К его горлу немедленно подкатился ком, Анакин усиленно старался не разреветься, однако слезы самопроизвольно катились по щекам. Он попытался утереться, но неудобная поза, в которой он был скручен, не позволяла пошевелить даже пальцем. Его губы задрожали, когда в мозгу всплыл предсмертный образ Чубакки, дерзкий и вызывающий. И все: дальше - одна пустота.
После недолгого хныканья Анакин сумел собраться и поднял подбородок, посмотрев в глаза Даешаре'кор.
– Ни миллиард, ни десять миллиардов жизней не вернут его. И если я расправлюсь с йуужань-вон-гами таким образом, это будет подлостью, предательством по отношению к тому героизму, который проявил Чубакка в последние часы перед смертью. Он через столько прошел в своей жизни. Он был рабом, которого спас мой отец…
– Тогда он бы тебя понял.
Глаза Анакина вновь сделались влажными.
– Я не…
– Ладно, прекрати, - она отвернулась и принялась вновь настраивать комлинк. - Мне надо переброситься еще парой слов с твоим дядей.
Чалко мгновенно очнулся и заерзал на месте, пытаясь принять позу поудобнее.
– Сейчас я попробую развязать тебя, малыш, но… о, ситх! Пальцы мои меня не слушаются. Ой, моя голова… прямо раскалывается!
– Моя тоже, - Анакин откатился от стены и попробовал распрямиться. У него болела не только голова, но и весь он чувствовал себя смятым и раздавленным. Слова Даешары'кор о Чубакке сильно задели его за живое.
Тви'лекка вновь окинула взглядом узников, и он резко опустил голову и поник, сделав вид, что ничего не происходит. Когда она отвернулась, он стал успокаиваться, направляя чувства и мысли в нужное русло. Он сосредоточился, затем медленно, отбрасывая в сторону все сомнения, потянулся к Силе.