И еще у него там наверняка есть кофе. Горячий и ароматный. Запасы этого порошка обнаружили всего год назад в одном из нежилых, полуобвалившихся помещений бункера. Сколько же лет он там пролежал? Врядли его оставили первые поселенцы Синатры, скорее всего, он был завезен сюда еще для солдат Коалиции, до войны и Великой катастрофы. Пригодность его к употреблению, конечно, была под большим вопросом, но Совет города счел возможным провести ряд исследований, и когда никаких вредных эффектов выявлено не было, кофе получил массовое распространение и быстро стал самым популярным напитком в городе. Выдавали его по одной порции в сутки на человека.
Инструкции о том, как его готовить, были обнаружены прямо на банках и пакетах, в которые был расфасован порошок, на языке, который в Старую эпоху назывался английским. Некоторые жители Синатры до сих пор на таком говорили, хотя владели и общим языком, представлявшим собой смесь целой уймы старых языков.
- Я пятый, - отозвался К. – У меня все чисто. Похоже, они ушли. Когда будет транспорт? Надоело тут мерзнуть.
- Отставить вопросы, пятый, продолжать наблюдение.
Очевидно, В. Не был настроен на дискуссии, но К. это сейчас не слишком волновало. Он устал, окоченел и не видел никакой практической необходимости продолжать патрулировать периметр. До Купола было километра три, и в случае если бы Они надумали вернуться, электронные системы обнаружили бы Их, и времени на реагирование было бы предостаточно. Ну какой смысл держать группу на позициях?
- У кого-нибудь есть хоть что-то? – игнорируя приказание, продолжал допытываться К. – Уверен, что нет, а тут, между прочим, снегопад начинается. Через полчасика такая пелена будет – вообще ничего не увидишь. Так какого…
Связь отключилась так же внезапно, как и включилась, и К. с большей остротой почувствовал свое одиночество и промозглую погоду. Хотя и к тому, и к другому давно уже привык. Чувство беспомощности вдали от привычной жизни в недрах безопасного бункера, было одним из первых, с чем предстояло справиться каждому новичку наблюдателю. Он поднял голову и посмотрел на небо, уже почти невидимое за белесым мельтешением снежных крупинок.
- А ты, сволочь, никогда не меняешься, - пробормотал К. и снова приник к экрану прицела.
Здесь, на вершине длинного пологого склона, обзор пока что был вполне приемлимым, чтобы вовремя обнаружить какую-либо опасность, но в долине уплотняющийся снегопад уже скрыл дальнюю часть древнего города, и белая мгла с каждой минутой поглощала все больше и больше видимого пространства. Сегодня валит как-то особенно сильно. Такого снегопада К. не видел уже довольно давно.
Он оставил тщетные попытки разглядеть город, и сосредоточил все свое внимание на наблюдении за склоном. Растительность на нем начиналась только за дорогой, скудная и неравномерная. Меж оплавленных камней на обочине кое-где выглядывали сухие, безлистные кустики неизвестного вида, идентифицировать который никто не мог, хотя в Куполе постоянно проводились исследования растительности. После Великой катастрофы вся флора и фауна изменилась, утратив свой обычный облик, и переродилась в нечто новое.
Флора и фауна? Словечки из Старой эпохи. Кроме ботаников из Купола, никто толком не знал, что они означают, но все так или иначе сходились во мнении, что звучат они красиво, и похожи на женские имена.
Чуть дальше за дорогой из мертвой почвы торчали уродливые зеленые трубы причудливых форм и размеров, покрытые длинными острыми шипами и иглами, способными проткнуть не только самую толстую и прочную ткань защитного комбинезона, но и самого человека. От них стоило держаться подальше, хотя К. никогда и не бывал так далеко на склоне. Гигантский пень, за которым он сейчас прятался, до сих пор был самым удаленным от бункера местом, где ему доводилось бывать.
Несомненным украшением всего этого пейзажа было огромное, возможно, дерево, а возможно еще какое-то растение, вымахавшее до высоты в полсотни метров и напоминавшее кактус. К. никогда не видел кактусов, как, впрочем, и настоящих деревьев, так что сравнивать ему было не с чем. В любом случае, он находил растение впечатляющим, чем-то, что придавало безликой окружающей местности хоть какую-то уникальность.
Безликость и серость в Новую эпоху были повсюду.
До Великой катастрофы все, что являлось частью Дуги, так называемая Пустошь, именовалось таинственным словом Евразия. К. слышал это еще в детстве, но самым важным ему казалось не название. В Синатре упорно, из поколения в поколение, ходили слухи, что за Дугой жизнь ничуть не изменилась и никакой катастрофы не было. Сложно было представить, что понимают люди под выражением «не изменилась», и откуда вообще могла появиться подобная информация. Ведь, строго говоря, никто, в том числе и сам К., понятия не имел что такое эта Дуга и как она выглядит.