–Вы просто выбрали не ту стезю. У Ричарда хорошо получается делать деньги и налаживать связи. Но он всегда был таким. Помните, он в последний год не принёс мне ни одного домашнего задания, которое было бы сделано им самим!
Не надо было и зеркала, чтобы понять, что я краснею. Откровенно говоря, я полагала, что профессор Карлини так и не понял, что это был лёгкий трюк. Очень часто его домашние задания были выполнены мной, причём благодаря магии я меняла даже почерк. А оно вон что…
–Извиняться поздно? – вопрос потонул в безнадёге.
–За что? – удивляется Карлини, – все студенты хитрят одинаково. Не у всех, правда, это выходит виртуозно, но ничего – попытка обмана – это, как правило, попытка интеллекта обойти положенное. Я считаю, что за обман нельзя ругать или наказывать.
Молчу. За обман нельзя наказывать – это верно. Какое наказание со стороны может быть хуже собственного? Ричард отряхнётся через три года и вернётся ко всему положению, если не раньше! А я? Я-то всегда буду знать, что я истеричка, которая пять минут веселилась, совершая преступление и подставляя Ричарда, а оставшиеся годы мне на память о свершённом.
–Магрит, вы всегда были талантливой ученицей, – голос Карлини серьёзнеет, и я цепенею. Не нравится мне эта серьёзность от старого профессора, ой как не нравится! – Это правда. Я преподаю в Академии уже полторы сотни лет и видел многих магов и ведьм. У вас всегда были данные, особые данные, но вы почему-то наотрез игнорируете это.
А я вообще всё игнорирую. Здравый смысл, потребность во сне, дружбу…
–Зашли бы как-нибудь в гости, поболтали бы. Знаете, у нас профессор Моркенс такую наливочку готовит! Всё своими руками, исключительно из свежих ягод и фруктов, вы бы оценили.
Ну что ж, профессор Моркенс всегда была весёлой на это дело. Бывало, что и не приходила на занятия, изрядно хлебнув накануне. Тогда её заменяли. Может и Ричард её заменял? Но Академия почему-то держала её при себе. Может от того что она наливочкой делилась?
–Зайду, профессор, – почему-то стало легче. Мне давно нужен совет. Или пинок. Или пощечина. Я как будто во сне и не могу и не хочу просыпаться. Профессор Карлинги вправил мне мозги в детстве, может и сейчас вправит? Надо зайти, надо! Это ради меня, а я должна выбирать себя. Я же ведьма, а ведьма всегда выбирает себя.
–Чудно! – Карлини заговорщически подмигивает, точно в самом деле рад моему ответу, – но я пойду, Магрит, а вас ждут. Заходите, только обязательно!
–Да кто меня…– я разворачиваюсь, но ещё до разворота понимаю, кто меня ждёт.
Ричард. Поганец решил всё-таки меня добить. Ну понятно. И не удивляюсь даже тому, что Карлини и след простыл.
–Рада, что тебя не низвергли, – я скрещиваю руки на груди, отгораживаюсь. Мне надо сначала понять мотив – Ричард ко мне с дружбой или войной?
–Рад, что ты не сказала лишнего, не думал, что ты сможешь, – отзывается он и тепло улыбается. Ясно, он с дружбой.
–Прости меня, – я опускаю руки, – я зря так сделала. Очень зря.
–Извинения – это слова, – отзывается Ричард. – А словам я не верю.
Ну началось!
–И чего ты хочешь? – от Ричарда можно ждать всего и мне останется только решить насколько мне надо, чтоб меня простили.
–Проводить тебя можно? – спрашивает он неожиданно спокойно.
Проводить? Так легко? Это точно Ричард, а не какой-то его двойник?
Киваю – на всякий случай осторожно.
***
–Надеюсь, тебе больно, – слова Ричарда полны усталой насмешки.
Разумеется, я поняла не сразу. Я потеряла бдительность, и это стало очередной моей ошибкой. И даже когда я увидела смутную толпу из людишек, и даже когда увидела обугленные чёрные развалины, и когда увидела среди них плачущую Габи, я ещё не понимала…
–Магрит! – она бросилась ко мне как к спасению. Бедная девушка полагала меня всемогущей. Не владея магией, Габи думала, что уж я-то всё смогу!
Но всё что я могу – это бесконечно ошибаться.
Я ничего не понимала, не желала понимать, против воли сползая коленями на почерневший от пепла асфальт. Я ничего не понимала, пока Ричард не произнёс с усталой насмешкой:
–Надеюсь, тебе больно.
Больно? Я стояла коленями на поганом людском асфальте и смотрела на чёрные обломки своего агентства. Единственного моего вложения. Чернота, слепящая из уцелевших окон, осколки, обломки…