— Скажи им, чтобы заканчивали, — сказал Зетриндор. — Они ничего не найдут. Всё дело было в площади. Я начал готовить заклинание полного уничтожения за секунду до того, как всё понял, но я бы всё равно его использовал, знай я заранее. Я был просто обязан уничтожить Ираклию. Но от магии не осталось и следа. Бездна с ней!
— В конце концов, — сказал Ссалангэн, — Ираклии-то она не досталась. Планы Саммастера воплотятся в жизнь и без её участия. Мы все станем драколичами и властителями Фаэруна.
Подобное радостное заявление так разъярило Зетриндора, что секунду ему хотелось, несмотря на боль и усталость, вонзить свои когти в младшего белого. Как бы там ни было, драколич понял, что из-за своей недалёкости Ссалангэн просто даже не понимал того, как они ещё далеки от своей цели.
— Я действительно, — ответил исполинский дракон, — избавил нас от пресмыкания перед ничтожным человеком: Саммастер меня ни в чём не сможет упрекнуть.
Драколич искоса взглянул на змея.
— Ведь я убил её ради защиты секретов Саммастера, не так ли?
— Несомненно, — согласился Ссалангэн. — Что нам делать теперь?
— Завоевать до конца Соссал. Но теперь для нас самих: я буду первым новым королём драконов, а вы, меньшие змеи, — моими баронами. Но перед тем, как отправиться на восток, приведите мне оставшихся в живых пленников Ираклии. Я хочу допросить их, — Зетриндор полагал, что напоследок не помешало бы еще раз попытаться понять, какие еще тайные замыслы у Саммастера.
Ссалангэн заколебался.
— Я сомневаюсь, что это возможно.
— Они погибли?
— Это, пожалуй, возможно, но я не видел их тел. Если честно, я не думаю, что хоть кто-то обратил на них внимание во время битвы. Это всего лишь пара человек, полурослик и ещё кто-то вроде крылатой ящерицы. Да, конечно, певчая драконица была важна, но мы знаем, что с ней случилось.
Зетриндор смерил Ссалангэна взглядом и тот поёжился.
— Найди тела, — прорычал драколич. — Если кто-то уже съел их, распознайте по костям и покорёженным железным частям. Если вы ничего не найдёте, то, скорее всего, они сбежали. Выбери нескольких из отряда, чтобы выследить беглецов. И уясни: вы можете убить трёх из четырёх охотников, но один нужен мне живым для допроса.
— Клянусь бесшумным кинжалом! — сказал Уилл дрожащим от холода голосом. Полурослик был всего в нескольких футах выше Павла, но из-за тьмы казался всего лишь тенью. — Если бы я ещё не знал, что ты за шарлатан, дружок, то это заклинание выдало бы тебя с потрохами! Оно не работает!
— Заклинание, которое я наложил на тебя, — сказал Павел, развернувшись, — защищает от огня. Я полагал, что тебе не захочется перегреться.
— Заткнитесь! — раздалось рычание Дорна снизу. Он впервые заговорил за долгое время. — Продолжайте двигаться!
Павел подчинился. Он носком нашарил опору, с трудом передвинулся, потом ещё раз и ещё. Спуск был неимоверно сложным.
Павел смертельно устал, а помимо этого с трудом мог дышать разреженным горным воздухом. Завывавший ветер толкал и норовил скинуть вниз с ледяного склона; и, несмотря на защитное заклинание, загодя наложенное на себя, холод продирал жреца до костей.
У него иссяк запас подобных чар. И если одно из этих заклинаний перестанет действовать до окончания ночи, то они с Уиллом и Дорном вполне могут замёрзнуть насмерть.
Хотя, может и нет, если слуги Зетриндора поймают их до этого. Павел ещё раньше слышал хлопанье гигантских крыльев, доносившееся с вершины горы. Во время полёта змеи рычали и шипели друг на друга. Его бросала в дрожь мысль о том, что вся орда может спуститься вниз в поисках беглецов, но этого не случилось. Напротив, большинство драконов, очевидно, направились осматривать окрестности. Но Павел подозревал, что по крайней мере один остался, чтобы продолжить поиски здесь.
Если так, то дракон несомненно был в выигрышном положении, включая то, что он мог видеть во тьме. Если бы не Дживекс, летавший по склону и разведывавший путь вниз, то его неспособные летать друзья ни за что бы не смогли спуститься.
Железная рука Дорна лязгала и скрежетала по камням, когда полуголем искал опору. Павел подумал, что будет слышать подобные звуки в кошмарах, если останется жив. Он поставил носок ноги в выемку в скале, оставленную полуголемом.
Или ему показалось, что это выемка: из-за изнеможения жрец забыл её проверить прежде, чем поставить туда ногу. Камень выскочил у него из-под ноги, и Павла стремительно понесло вниз по склону обрыва. Он попытался ухватиться за что-либо, но под руку ничего не попалось.