У самой Нандиты было задето плечо. Это была самая легкая из полученных группой ран, и генные модули женщины настолько ускорили процессы заживления, что повреждение уже начало затягиваться.
Ариэль теребила в руках свой пистолет, снимая его с предохранителя и снова возвращая тот на прежнее место. Щелк-щелк.
«Даже если бы мы могли передвигаться, нам некуда было бы идти. Тот ребенок был самой целью нашего путешествия: мы должны были защитить его, доставить в безопасное место, вылечить. Он задавал направление нашего пути и являл собой причину надеяться. Причину оставаться вместе. Что нам делать теперь, когда его на стало?»
Щелк-щелк. Щелк-щелк.
Ариэль совершенно точно знала, что должна сделать. Она планировала это со дня рождения Хана. Помочь Нандите спасти мальчика, а потом…
Она повернулась и стала спускаться по лестнице вниз.
Здесь оказалось теплее, так как окна были уплотнены старой одеждой и диванными подушками, а на голом полу постирочной комнаты слабо горела разломанная прикроватная тумбочка. Дом находился не более чем в полумиле от загородного клуба, но даже это расстояние Хобб и Хочи были не в состоянии преодолеть самостоятельно. Ариэль притащила их сюда по снегу на импровизированных санях, в то время как Партиалы, до смерти напуганные младенцем-оружием, так же быстро бежали в противоположном направлении. Возможно, перед тем как умереть, они успели добраться до Риверхеда и передать болезнь всем остальным. Ариэль посмотрела на Хобба, перевязанного бинтами, подобно оборванной мумии. Мужчина спал на полу под действием снотворного, до сих пор не зная, что его сын мертв. Он рисковал своей жизнью, чтобы спасти этого ребенка, чего Ариэль никогда от него не ожидала. Она прокралась мимо него, мимо Хочи, мимо рыдающей Изольды к последней комнате по коридору. Нандита сидела в темноте.
— Ядерный гриб пропал, — сказала Ариэль. — Судя по всему, за нами никто не гонится.
— Думаю, им есть чем сейчас заняться, — ответила Нандита. — Учитывая обстоятельства.
Ариэль села напротив. Нандита не могла не увидеть пистолета в ее руке, хотя бы его очертания, но ничего об этом не сказала.
Щелк-щелк.
— Думаешь, Хобб переживет эту ночь?
— Не знаю, — отозвалась Нандита.
— Я не могу не думать, что ему будет легче умереть, — произнесла Ариэль. — Он пожертвовал собой, чтобы спасти своего сына, а теперь должен очнуться и услышать, что его жертва ничего не значила.
— Его ребенок не выжил, — сказала Нандита. — Это не значит, что жертва была напрасной.
Огонь позади них трещал и плевался искрами.
Щелк-щелк.
Ариэль хотела немедленно застрелить ее, поднять руку и нажать на курок, но не стала. Она хотела рвать и метать, орать и вопить и заставить эту женщину заплатить за ад, в который та превратила ее жизнь, за ее роль в гибели всего мира. Но этого она тоже не сделала. Она лишь смотрела, как на стене скачут слабые оранжевые отсветы костра, ускользая от черных теней комнаты.
— Я видела, что ты сделала с химическим активатором, — сказала наконец Ариэль. — Что ты вылила его ночью в огонь, после того как Эрин Кесслер сказала, что хочет воспользоваться им.
— Я не хотела, чтобы она попыталась сделать что-нибудь глупое, — отозвалась Нандита.
— Похоже, мы все равно не сумели остановить ее, — произнесла Ариэль.
— Похоже.
Туда-сюда.
— Почему ты сделала это? — спросила Ариэль.
— Создала Партиалов? — переспросила Нандита. — Погубила мир? Уничтожила твое детство? Список моих преступлений длинен, милая. Боюсь, тебе придется выразиться точнее.
— Почему ты позволила им стрелять по нам? — спросила Ариэль и крепче сжала пистолет, хотя по-прежнему направляла его в пол. — Ты можешь контролировать солдат-Партиалов мыслью. В твоих силах было остановить перестрелку еще до того, как та началась. И все же ты не стала вмешиваться.
— Я… — Нандита замолчала. В темноте был виден только ее неподвижный силуэт. — Наверное, я решила, что раз не могу остановить Эрин, то не должна быть в состоянии остановить и Партиалов.