Улицы Норуолка, как и улицы Манхэттена, представляли из себя глубокий металлический каньон, но сейчас темно-зеленые побеги кудзу, которые оплетали здания и пролезали через давно разбитые окна в дома, покрывал иней. Кира держалась столько, сколько могла, молча перенося холод, но в конце концов решила, что оно того не стоит: бесполезно пытаться добраться до Лонг-Айленда на день или даже на час раньше, если она умрет от переохлаждения. Когда они проходили мимо очередного магазина одежды, Кира завела Грина внутрь, чтобы поискать более толстые куртки, но нигде в здании их не нашлось.
— Судя по всему, Раскол случился летом, — произнесла Кира. — Никто не готовился к такой погоде. — Она сделала паузу. — Я раньше об этом ни разу не думала, но, кажется, прежде мне никогда не нужны были куртки.
Грин покачал головой, глядя через разбитые окна на темно-серые облака.
— Ты вообще помнишь, чтобы когда-нибудь было так холодно?
— Нет, — признала Кира. Она вспомнила, как Вейл с тоской рассказывал о прежних, настоящих зимах, и поежилась. — Думаешь, это надолго?
— Если надолго, то, возможно, мы даже увидим снег. — Грин отвернулся от окна. — Нужно найти хозяйственный магазин — там будут хотя бы рабочие перчатки, и это лучше, чем ничего. Потом, может быть, стоит посетить магазин мебели: в нем найдется достаточно древесины для костра. Я не хочу пересекать пролив, пока погода не улучшится.
— Что заставляет тебя думать, что она вообще улучшится?
— За всю свою жизнь я ни разу не видел подобных бурь, — ответил Грин. — Режим погоды, который продержался столько времени, не может измениться за одну ночь. Неожиданно может налететь сильная буря, но этим все ограничится.
— Надеюсь, ты прав. — Кира спрыгнула со стойки, на которой сидела, и вышла обратно на холодную улицу. Поднявшийся ветер дико раздувал ее волосы. — Ты знаешь, где нам найти хозяйственный магазин?
— Без понятия. Однако мне кажется, что он будет расположен скорее за городом, чем в его черте.
— Значит, придется вернуться, — произнесла Кира. — Впереди нас только город и пролив.
Грин покачал головой.
— Я не хочу возвращаться. Лучше найдем лодку и пересидим бурю где-нибудь неподалеку от нее. Затем, как только все вернется к норме, мы сможем немедленно отправиться в путь через пролив.
Кира кивнула.
— Обращай внимание на парки, детские площадки и школы. Любые места с прилегающей территорией, за которой нужно было ухаживать. Там должны находиться какие-нибудь сараи или мастерские с инструментами и рабочими перчатками.
— Умно.
— Ты знаешь, где можно найти карту, а я умею искать садовые инструменты. Моя приемная мать была ботаником.
Мысль о Нандите приглушила оптимистичный настрой Киры. Нандита участвовала в создании Киры, знала о девушке все, однако ни разу не сказала об этом ни слова. Почему? Почему она обманывала? Неужели она надеялась, что проблемы разрешатся сами, а Кира вырастет, постареет и умрет и ей никогда не придется столкнуться с правдой о собственном происхождении? «Если бы ей на самом деле было не все равно, — подумала Кира, — то она дала бы мне знать, как действовать дальше. Оставила бы какие-то указания или советы, которые помогли бы мне справиться со всем этим. Она сказала бы мне, ради чего я была создана, зачем меня разрабатывали и что я должна делать».
Тут девушка вспомнила старый разговор, который произошел почти два года назад незадолго до исчезновения Нандиты. Кира только что вернулась домой из Ашарокена после рейда по сбору имущества. Во время рейда взорвалась бомба. Нандита убирала на место свои травы. «Я была обеспокоена чем-то, — подумала Кира. — Возможно, взрывом, а Нандита сказала… — Кира изумленно покачала головой, когда сумела наконец воспроизвести в памяти слова пожилой женщины. — Она сказала именно то, что мне нужно было услышать — услышать не тогда, а сейчас. «У каждого в жизни свое предназначение, Кира. Но ты должна знать, что важнее всего другое: каким бы ни было твое предназначение, оно не является единственным выбором»».