— Отлично. Спасибо.
Между нами повисает неловкая тишина. Зевс смотрит на меня, и внутри меня все дрожит.
Давай, Кам, уходи.
— Хорошо, тогда, — я делаю шаг назад, — Увидимся завтра.
Он коротко кивает мне, прежде, чем переключить внимание на бар. Когда бармен подходит, Зевс заказывает свой напиток - кофе.
Он пришел в бар, чтобы выпить кофе?
Нет, он пришел в бар, чтобы посмотреть игру, сталкер Кам.
Я поворачиваюсь и ухожу, как фанатка, которую только что продинамили.
Я подхожу к нашему столику и опускаюсь на свое место.
Рич, чьи глаза были заняты его телефоном, смотрит на меня, убирая телефон в карман брюк.
— Все в порядке? — проверяет он.
— Да, отлично. — Я улыбаюсь, слишком широко, не совсем похоже на искреннюю улыбку. Я снова сжимаю губы и пытаюсь расслабить мышцы лица. — Я просто спросила Зевса, сможет ли он прийти завтра немного раньше, что бы мы могли обсудить с ним большой разговор.
— Это хорошо.
— Да, — соглашаюсь я, поднимая свое недопитое пиво и делая очень большой глоток.
Рич оглядывается через плечо и смотрит в сторону бара.
— Эй, это же брат Зевса, верно?
— Где? — я поворачиваю голову, наполовину ожидая увидеть второго Кинкейда в этом баре.
— По телевизору. Играет за «Гигантов».
Я поднимаю глаза на телевизор и вижу профиль Ареса на экране перед тем, как он снова вливается в игру. Это заставляет меня улыбнуться. Мне всегда нравился Арес.
Зевс сказал мне, что он все еще ничего не рассказал своей семье о Джиджи. Сначала он сам хотел поближе познакомиться с ней, провести некоторое время с ней, а потом уже расскажет им, но не раньше, чем мы расскажем все Джиджи.
Завтра. Не вижу причин, почему бы Зевс был против этого.
— У него, наверное, есть места в ложе, — размышляет Рич. — Интересно, почему же он смотрит игру в этом захудалом баре, а не на стадионе.
— Он хотел поужинать с Джиджи, — и со мной, говорю я, мой взгляд незаметно возвращается к Зевсу.
Он разговаривает с барменом, и еще одним парнем, который присоединился к ним.
— А. Точно, тогда это логично, — говорит Рич. — Итак, ты слышала о Ларсоне?
— Нет, — говорю я, переводя взгляд обратно на Рича.
— Он переезжает в Вирджинию, — говорит он. — Его мама живет там, и она больна. Он подал заявление на перевод в местный участок, и сегодня его одобрили.
— Для него это к лучшему, быть ближе к маме.
— Да. Хотя мне будет странно без него. Мы вместе учились в академии…
Возбужденные голоса у бара привлекают мое внимание, отвлекая от рассказа Рича. Я смотрю…на Зевса…где вижу, как группа женщин набросилась на него, прям навалившись толпой, чтобы поговорить с ним.
— Ты такой большой. — Хихикает одна из них, обхватывая рукой его бицепс.
— Так говорят все женщины, — отвечает Зевс.
Да ну нафиг. Я мысленно закатываю глаза.
— Ты такой чертенок, — она громко смеется.
Затем одна из ее подруг протискивается вперед, вклиниваясь между Зевсом и барной стойкой. С ручкой в руке.
— Ты распишешься на моей груди? — спрашивает она, выпячивая свою, завидных размеров грудь, прям у него под носом, хихикая и хлопая, как дурочка ресницами.
Реально? Блядь, реально?
Я стиснула зубы, ожидая его ответа.
Затем я вижу вспышку улыбки, и на меня обрушивается цунами ревности, когда Зевс берет ручку из ее рук и начинает расписываться на ее груди. Вот ублюдок.
И я увидела достаточно.
— Я не очень хорошо себя чувствую, — вру я Ричу. — Извини, что рано ухожу, но мне пора.
Его глаза изучают меня, затем он смотрит на Зевса, и снова на меня. Он знает, что я лгу, и на минуту мне кажется, что он собирается меня окликнуть, но он говорит:
— Нет проблем. Позволь, я провожу тебя до машины.
— С радостью, — улыбаюсь я.
Мы оба встаем. Я забираю со стола свой сотовый и прячу его в сумку.
Я все еще слышу хихиканье фанаток Зевса, но больше не смотрю на него.
Выйдя на свежий воздух, я делаю глоток свежего воздуха, именно то, что мне нужно, чтобы проветрить голову.
Мы идем к моей машине в дружеском молчании. Когда подхожу к ней, достаю ключ и отпираю ее.
Я поворачиваюсь к Ричу
— Спасибо за сегодняшний вечер. За то, что выслушал весь мой скулеж о проблемах.
— В любое время. — Он тепло улыбается. Затем нежно прикасается рукой к моей щеке. — Ты мне нравишься, Кам.