— Ты будешь в порядке, — прошептала я, слёзы стояли в горле, но я пыталась их сдержать, повторяя эти слова снова и снова.
Он застонал, веки снова закрылись.
— Нам нужно вынуть стрелу, пока она не нанесла ещё больше повреждений, — сказал Мекруцио, его голос был настолько напряжён, что звучал почти хрипом.
Рен тут же подошёл ближе и вместе с Димитрием схватил Кастона за плечи, чтобы Мекруцио мог ухватиться за стрелу в его спине. Желудок у меня сжался, а ужас расползся по груди.
— Простите, Ваше Высочество, — произнёс Мекруцио Кастону, прежде чем схватил стрелу и резко выдернул её.
Крики разорвали воздух, заставив воду вокруг вздрогнуть. Я зажмурилась от звука, по-детски желая закрыть уши руками и притвориться, что этого не происходит. Тело Кастона безвольно опустилось в наши руки. Тишина, наступившая после, была оглушающей.
Звёзды, пожалуйста, пусть он выживет. Он должен выжить.
— Давайте перенесём его, Миледи, — тихо сказал Димитрий. — Нам нужно доставить его к Торну.
Я кивнула, продолжая держаться за одну из пластин его брони. Лицо Рена напротив меня побледнело, взгляд был сосредоточен на моём брате, а губы сжались в ярости.
— Мы можем перенести его в замок с помощью теней? — спросила я, голос дрожал, а горячие слёзы текли по щекам.
Рен кивнул.
— Тебе придётся помочь мне. Я не смогу перенести всех четверых в одиночку.
Мекруцио аккуратно поднял ноги Кастона, стараясь не навредить ещё больше. Окровавленную стрелу он убрал в перевязь, его руки покрывали пятна засохшей крови. Втроем они вытащили Кастона из воды на сухую траву, и мы оказались под тенью искривлённого дерева.
Мир вокруг меня дрожал, каждая кость в теле отзывалась страхом. Он должен выжить. Это не может его убить. Если он умрёт, столько надежды погибнет вместе с ним. Веки Кастона дрогнули, потом приоткрылись. Я слушала его дыхание и мне становилось страшно: прерывистые вздохи сменялись мучительной тишиной.
— Оралия, смотри на меня, — резко сказал Рен. — Ты должна сосредоточиться. Ты слышишь меня?
Я кивнула, крепче сжав руки на броне Кастона.
— Мы призовём тени вместе. Мы направим их так, чтобы переместиться в центр вестибюля замка.
Я снова кивнула, губы дрожали от страха перед тем, что может случиться, если я не справлюсь. Но я отбросила эти мысли, стараясь подавить панику и ярость, бурлившие внутри. Кастон нуждался во мне. Я не могла подвести его.
— Скажи, что ты понимаешь, — потребовал Рен, его резкий тон вернул мне ясность.
— Понимаю.
Его тени окружили нас.
— Призови их.
Я глубоко вдохнула, и моя магия заскользила по моим костям, запела под кожей. Сила откликнулась на мой зов, и тогда я поняла, что мне не нужно просить. Слова Рена с нашей первой встречи под горами всплыли в памяти: Она придёт, когда ты позовёшь. Успокоит, когда тебе больно. Будет сражаться, когда ты в опасности. Я выдохнула с облегчением, и мои тени, чуть темнее, чем у Рена, окружили нас, скользя над окровавленной грудью Кастона.
— На счёт три, — скомандовал Рен.
Раз.
Два.
Три.
Тьма исчезла, сменившись светом голубых факелов у входа в замок. У меня подкосились колени.
Сидеро оказался рядом, обняв меня за талию, чтобы поддержать.
— Я держу Вас, — тихо сказал он, помогая мне выпрямиться.
Трое мужчин не колебались. Они двигались как единое целое, неся Кастона по коридору, по которому я никогда прежде не ходила. Он был шире и прямее, чем остальные. Мы шли следом, Сидеро поддерживал меня, обхватив рукой за спину, пока я пыталась сбивчивым шёпотом объяснить, что произошло.
Сила Рена распахнула массивные двойные двери в конце коридора, и они вошли в комнату, осторожно уложив Кастона на большой каменный стол. Всё происходило настолько отточено и быстро, что стало ясно: они делали это уже не раз. У одного из огромных окон в задней части комнаты стоял Торн, его рыжая борода отливала в свете факелов.
Кастон очнулся, его глаза были широко раскрыты, налитые кровью, а его руки сжались на запястьях Димитрия, пытаясь оттолкнуть его. Хотя он не произнёс ни одного внятного слова, его стоны говорили о страхе. Какая-то слабая часть его сознания или магии понимала, где он находится. Однако через несколько мгновений его тело снова обмякло, уступив тяжести ран.
— Стрела расщепилась? — спросил Торн, положив широкие ладони на плечи Кастона и осторожно перевернув его на бок.
— Нет, — ответил Мекруцио, доставая окровавленную стрелу из перевязи.
Стрела в его руках была узкой, изысканной, с золотыми наконечниками с обоих концов. Она тускло поблескивала в свете. Древко из кратусового дерева было покрыто золотом, так что стрела казалась сделанной из чистого солнечного света.