Оно было совершенно не похоже на все те, что я носила раньше. Без рукавов, с чёрной подкладкой, облегающее мои формы, оно расширялось на уровне бёдер, плавно ложась на пол. Сверху платье было покрыто слоем сверкающих бриллиантов, соединённых тонкими серебряными цепочками, напоминающими доспехи. Металл был прохладным на коже. Цепочки ниспадали с моей спины, образуя сверкающий шлейф, а остальные звенья обвивали корсаж и юбку.
Мы оставили мои волосы распущенными — единственное пожелание Рена. Они свободными волнами спускались по спине, создавая дикий контраст с утончённым дизайном платья.
— Я готова.
Сидеро кивнул, его глаза сияли от возбуждения, прежде чем я постучала три раза по обсидиановым дверям.
Я выпрямила спину, когда Кастон и Сидеро отошли на несколько шагов назад. Несмотря на то, что я знала, что произойдёт дальше, нервное волнение пробегало по моему телу, собираясь тяжёлым комом в животе.
— Дыши, Оралия, — посоветовал Сидеро.
Кивнув, я вдохнула и подняла подбородок, как раз в тот момент, когда массивные двери распахнулись с шипением теней.
Огромный ониксовый тронный зал был заполнен душами, богами и полубогами из всего царства. Целое море серого, чёрного, белого и золотого — плащи, мантии, платья. Даже окна были открыты, чтобы некоторые души могли заглядывать внутрь замка, чтобы увидеть происходящее лучше. Несмотря на шум толпы, который я слышала, стоя за дверью, когда она распахнулась, зал наполнился тишиной. Все до единого повернулись ко мне, и радость озаряла их лица.
Но я не могла позволить себе отвести взгляд в сторону.
Там, на возвышении, в конце прохода, образованного толпой, стоял Рен. В своём чёрном дублете он был великолепен. Серебряные пуговицы мерцали в голубых огнях, освещавших зал. На его голове красовалась зазубренная обсидиановая корона, едва заметная среди распущенных по плечам волос цвета воронова крыла. Его улыбка ослепляла, а в глазах светилось желание, когда он смотрел на меня, скрестив руки за спиной.
Позади него возвышался трон, чёрный как ночь и внушительный, как сама смерть, но рядом с ним стоял его близнец, выкованный из сверкающей слоновой кости. На витиеватой верхней части трона были вырезаны луна, звёзды, деревья и цветы — символы цикла жизни и увядания, течения времени. Словом, все творения Великих Матерей нашли своё отражение на этом троне.
Я глубоко вдохнула и сделала первый шаг в зал, и, как один, толпа вокруг нас опустилась на колени, приложив руки к сердцу. Сила скользнула по моей коже, обвивая запястья, талию и плечи, словно предлагая утешение. Это ощущение было таким, будто кто-то любимый, давно ушедший, вел меня по проходу. Мой пульс гремел в ушах, но я не могла отвести взгляд от бога на возвышении.
— Кто стоит перед своим королём? — провозгласил Рен, его голос громом пронёсся по залу.
— Оралия Перегрин Анемос, — ответила я.
Я выросла с фамилией Солис, фамилией Тифона, но, когда узнала имя своего истинного отца, Зефируса, я поняла, что не могу носить другое.
Глаза Рена засверкали при моём заявлении, и он прочистил горло, протягивая мне руку.
— Добро пожаловать, Оралия Анемос, в королевство Инфернис, — произнёс он, его рукопожатие было крепким, когда я поднялась по короткой лестнице.
Его большой палец мягко скользнул по тыльной стороне моей руки, прежде чем он отпустил её и повернулся к Димитрию. С торжественностью он взял у него крупный красный плод.
Гранат.
Он держал его с благоговением между нами, затем погрузил большие пальцы в центр и разломил плод, обнажив его сверкающие зерна. Сладко-терпкий аромат разлился по воздуху, прежде чем он вытащил несколько ярко-красных семян.
Медленно я опустилась на колени. Он последовал за мной, пока мы снова не оказались лицом к лицу. На его лице сияла радость, когда он протянул мне одну половину. Я осторожно вытянула несколько зёрен, держа их между пальцами, прежде чем Сидеро вышел вперёд, чтобы забрать у нас оставшиеся части плода.
Рен и я медленно, ритмично произнесли слова на древнем языке. Это был язык, который я твёрдо решила выучить, но на данный момент он научил меня этим словам:
Кровь моей крови
Душа моей души
Как день переходит в ночь,
А зима — в весну,
Всё живое должно увянуть.
Всё начатое должно завершиться.
Я кладу своё сердце в твои руки.
Это была древняя магия, связывающая магия, версия обетов, использовавшихся ещё до начала времён. Закончив последнюю строку, мы положили руки друг на друга и зерна граната на языки друг друга, запечатав обет поцелуем.