Тишина окутала комнату, пока мы смотрели друг на друга, моё дыхание сбивалось. И снова я заметила этот странный проблеск в его глазах, то едва уловимое расслабление черт его лица, которое тут же сменилось жёсткостью.
— Я знала с того момента, как он впервые возложил корону моей матери на мою голову, — тихо, но холодно сказала я. — Так же, как я знала, что человек, давший мне жизнь, сделал это через акт насилия.
Она подверглась нападению на обратном пути домой одним из его собственных людей, и этот сбежавший бог посеял семя в её чреве, которое однажды стало мной.
Подземный Король поднял дневник, который я бросила, и медленно пересёк комнату, оставляя мне возможность отступить. Когда я этого не сделала, он схватил меня за руку, и я почувствовала лёгкую дрожь в его пальцах. Я попыталась вырваться, но он крепче сжал мою ладонь, и в этот момент магия, дремавшая внутри меня, вздрогнула. Тьма окутала моё сердце с удовлетворением, а щеки запылали жаром. Горящие Солнца, его прикосновение обладало какой-то невероятной силой.
Он твёрдо вложил дневник в мою ладонь, опустив голову, чтобы наши глаза встретились.
— Ты можешь удивиться тому, что узнаешь, если позволишь себе заглянуть за пределы лжи человека, который запер тебя в золотой клетке из страха на двести пятьдесят лет.
Его мягкий тон озадачил меня не меньше, чем сами слова, но я не ответила. Я просто смотрела на него в недоумении. Вторая его рука накрыла мои пальцы вокруг книги, после чего он отпустил меня. Это краткое прикосновение оказалось слишком сильным, слишком ошеломляющим. Жар пронзил мои конечности. Я глубоко вдохнула, пытаясь подавить реакцию своего тела на его присутствие.
— Я буду ждать, пока ты придёшь ко мне, когда узнаешь правду.
Грохот двери эхом отозвался в тишине. Я стояла, глядя на дневник в своей руке. Часть меня хотела открыть его, хотела изучить написанные слова и понять, какую правду они могут открыть…
Но более громкая часть напомнила, что этот бог — мой враг. Он — карающий, бог разрушения и смерти. Подземный Король губил урожаи человеческого мира, чтобы строить свои армии. Он убивал и замышлял заговоры, и, какими бы мягкими ни были его слова, какими бы ни были его просьбы, я не могла ему доверять.
Я подумала было бросить дневник в огонь, но не смогла. Что-то внутри меня воспротивилось этому, словно мысль о предательстве. Поэтому я пересекла комнату, подошла к большому книжному шкафу и вставила его между двумя более массивными томами.
«Я буду ждать, пока ты придёшь ко мне…»
Фыркнув, я развернулась к кровати и быстро разделась.
Я сильно сомневалась, что этот день когда-нибудь наступит.
ГЛАВА 16
Оралия
Оралия…
Я резко села в постели, моргая в темноте. Холодный пот покрывал мой лоб, затылок и ладони. Мой желудок свело судорогой.
Оралия… — мягкий, знакомый голос донёсся из-за двери. Я вздрогнула, резкая боль пронзила шею, когда я повернула голову.
Оралия… — повторил голос, более настойчиво. С небольшой долей сомнения я отбросила одеяло, вздрогнув, когда босые ноги коснулись холодного мраморного пола.
Оралия… На четвёртый раз я уже двигалась, не заботясь о том, что моя ночная рубашка слишком тонкая и на мне нет обуви. Я знала этот голос. Слышала его во снах множество раз. Знала его нежность, заботу, любовь, пропитавшие каждый слог моего имени. Я не стала закрывать дверь или брать факел со стены. Ноги несли меня бесшумно по коридорам, пока я не достигла лестничной площадки на вершине широкой изогнутой лестницы.
Оралия! Теперь её голос был более требовательным, полным паники. Тонкая ткань кружилась вокруг щиколоток, пока я неслась вниз по лестнице, через передний зал и в ночную тьму за двойными дверями. Воздух был ледяным, тут же кусая щеки. Острые камни и сухая жёсткая трава врезались в подошвы моих ног, заставляя меня спотыкаться. Но я продолжала бежать, когда паника в ее голосе усилилась.
Мой разум был пуст, сосредоточен только на одном — найти её, мою мать, которая каким-то чудом оказалась жива. Туман обвивал запястья и лодыжки, будто пытаясь остановить меня. Я смахнула его, проскользнув под скрученную ветвь.
Тьма была настолько густой, что я едва могла что-то разглядеть. Факелы замка освещали лишь слабую тропу. Я не задумывалась, откуда я знаю, куда идти, просто доверяла, что мать направит меня. Грудь болела от грохота сердца, и я с трудом сдерживала крик, который рвался наружу.
Мама! Хотелось закричать. Я здесь!