Как только тени отступили, я отпустил ее руку, разжимая пальцы от обжигающего жара ее кожи, и вышел из-под широких ветвей. Земля здесь была ровной, выложенной темными обсидиановыми камнями, гудевшими от той же силы, что и в наших венах. Это место идеально подходило для того, чтобы она столкнулась с тем, чего боялась, рядом с горами, где бесчисленные души делали то же самое и побеждали.
Я обернулся, чтобы посмотреть ей в лицо. Туман, более густой здесь, чем во дворце, обволакивал ее шею и запястья, словно лаская. Она настороженно смотрела на меня, время от времени переводя взгляд на гигантские пики рядом с нами.
Горы были вытесаны из тех же камней под нашими ногами, с неровными краями и крутыми обрывами, широкие устья пещер усеивали горный склон на сотни футов выше. Несколько небольших отверстий появлялись у подножия, когда душа продвигалась вперед к своему восхождению. Гораций сообщил мне, что сегодня нет ни одной души, которой суждено это сделать, и нам не будут мешать.
— Чего ты боишься больше всего в своей магии? — спросил я, повысив голос, чтобы перекрыть ветер, свистящий между гор.
Её глаза расширились, а губа снова оказалась прикушена. Как я раньше не замечал этого?
— Потерять себя, — произнесла она осторожно. — Быть поглощённой ею.
Я кивнул, сцепив руки за спиной.
— Не стану лгать: это возможно. Чем больше бог сопротивляется своей силе, тем она становится опаснее.
Её лицо исказилось паникой. Я поспешил продолжить:
— Но, если мы будем осторожны, этого не произойдёт. Вторая твоя магия ведёт себя так же, хотя она приходит к тебе намного естественнее.
Её губы сжались.
— Не думаю.
— Не думаешь? Я почувствовал это в тот день, когда ты вырастила оливковое дерево, это искушение позволить магии увести тебя за собой. Стать ничем иным, кроме света, земли и жизни. Вот почему в такие моменты к тебе взывает твоя темная сила, почему твои ладони чешутся разрушить, то, что ты создаешь. Темная магия, которой ты боишься, пытается защитить тебя, как это было всегда.
Её рот приоткрылся от удивления, но вскоре сменился нахмуренным выражением.
— Нет, ты не прав.
Я шагнул ближе.
— Твой румянец говорит об обратном. Добра не существует, Оралия. Как и зла. Это просто магия.
ГЛАВА 29
Оралия
Я не хотела верить ему.
Горящие солнца, я не хотела верить, даже когда правда скользнула по коже и закрутилась вокруг сердца. Потому что, глубоко внутри, я знала: так и есть. Особенно по его глазам, ясным и полным сострадания, смотрящим на меня.
— Нет… — повторила я, желая бороться с этим, бороться с ним. — Эта сила внутри меня… она неправильная. Она не пытается меня защитить, она пытается уничтожить меня. И уничтожить всё вокруг.
— Твоя сила пытается уничтожить лишь то, что может навредить тебе, — Рен покачал головой и шагнул ближе, пока между нами не остались лишь тонкие нити тумана. — Закрой глаза.
Я уставилась на него, а он поднял чёрную бровь. Локоны его волос, выбившиеся из завязки на затылке, кружились в воздухе, временами цепляясь за длинные ресницы. Когда я не последовала его указанию, он поднял руку, и его пальцы мягко скользнули по моему лбу, заставляя веки сомкнуться. Желудок сжался от его прикосновения, и я подавила желание ухватиться за него. Его пальцы замерли, касаясь моих бровей, большой и безымянный пальцы лёгли на скулы. Мне показалось, или в этом жесте было что-то, похожее на ласку? Его голос зазвучал низко и тихо, словно шёпот у моего уха:
— Потянись к ней, — прошептал он. Мои плечи напряглись. — Я здесь, обещаю. Потянись к этой части себя, которая так долго была твоим врагом.
Я хотела доверять ему, хотела протянуть руку, но раздирающий страх сжимал горло. Я не могла позвать эту силу. Не могла приветствовать её внутри себя. Не тогда, когда она была источником стольких страданий. И всё же, несмотря на моё отрицание, магия услышала его слова, оживая в моих жилах, пробуждаясь в глубинах души.
Я стиснула веки, защищаясь от тьмы. Это была не просто смерть. Это было нечто большее — бездна забвения. Сила, которая управляла вселенной, создавала цикл жизни и разрушения, смену времён года, мир, каким мы его знали.
Тело дрожало, руки сжимались в кулаки, будто я могла сопротивляться этой силе, даже когда она гудела у меня в груди.
— Это страх, который ты чувствуешь. Он усиливается, разрастается, и ты подчинена именно ему, — прошептал Рен.
В ответ сила ослабла, отступила в тёмный уголок моего сознания, будто говоря своим тихим голосом: «На сегодня хватит».