Я задумалась, видел ли он это. И каким же богом он должен был быть, чтобы заслужить такую преданность.
Рен медленно двигался по комнате, приветствуя каждого из присутствующих. Никто не осмеливался прикоснуться к нему или обнять, даже предложить руку. Но все кивали или кланялись с глубоким почтением. Затем его взгляд встретился с моим.
Он прервал зрительный контакт и сказал что-то внушительному богу Торну, но услышать, что именно я не смогла. По мере приближения ко мне, его взгляд лениво скользил вниз — к моей шее, открытой линии ключиц, к тёмно-красной ткани платья, почти чёрной в свете свечей, а затем поднялся снова.
— Миледи, — пробормотал он, останавливаясь передо мной.
Это обращение, которое звучало в мой адрес всю мою жизнь, почему-то заставило кровь затрепетать в венах. Рен взял мою руку в свою, но вместо обычного поцелуя, принятого в Эфере, перевернул её ладонью вверх и коснулся губами её центра. Румянец поднялся к моим щекам, пока его глаза изучали моё лицо. Я положила свободную руку на сердце и сделала глубокий реверанс.
— Ваша Светлость.
Он потянул меня за руку, возвращая в исходное положение.
— Думаю, это первый раз, когда мы поприветствовали друг друга как положено.
— Буду рада снова дать Вам пощёчину, если так будет привычнее, — ответила я сладким голосом.
Он сделал шаг ближе, его губы оказались у моего уха. Я могла поклясться, что призрачное прикосновение его руки скользнуло по моему бедру, удерживая меня на месте.
— Знаешь, мне кажется, ты получаешь от этого слишком большое удовольствие, — прошептал он, едва касаясь губами моего уха.
Я задрожала, но прежде, чем смогла ответить, он отступил, и в его глазах промелькнула искра желания.
— Ты голодна?
На мгновение я задумалась, действительно ли он спрашивал об этом. Его взгляд потемнел, когда я облизала губы и глубоко вдохнула. Он взглядом проследил за этим движением, скользнув глазами вниз к моей груди, которая то поднималась, то опускалась, прежде чем вернуться к моим губам.
— Умираю с голоду.
Воздух между нами трещал от напряжения, когда мы смотрели друг на друга. Громкий смех разорвал эту связь, напомнив мне, что мы не одни. Я моргнула, словно пробуждаясь, и покачала головой, пытаясь вернуть ясность.
Сидеро, теперь немного отдалившийся, говорил с загорелой душой с короткими каштановыми волосами и мягкими карими глазами. Его тело было повернуто ко мне, и, хотя беседа выглядела непринуждённой, было очевидно, что он наблюдал за нами. По другую сторону от Рена я заметила Горация и Димитрия, которые, по всей видимости, вошли с Реном. Они тихо разговаривали с Мекруцио и их взгляды то и дело скользили в нашу сторону.
Рен, кажется, тоже осознав присутствие остальных, выпрямился и предложил мне руку. Не говоря ни слова, проводил меня к столу, и все остальные последовали его примеру.
Он отодвинул для меня стул, прежде чем занять место рядом. Я тяжело вздохнула, скрестив ноги под столом, чтобы хоть немного унять непрекращающуюся дрожь в теле. Часть меня надеялась, что меня посадят в другом конце комнаты, чтобы я могла обрести контроль над своим предательским телом. Но, когда он уселся рядом, все мое внимание было сосредоточено лишь на нем. Каждый вдох, каждое изящное движение его рук, когда он приветствовал окружающих, заставляли нервы звенеть.
— Миледи, — раздался голос Мекруцио с другого конца стола. — Как прошла сегодняшняя тренировка с Его Светлостью?
Невозможно было не улыбнуться в ответ на широкую, лукавую, полную тайн ухмылку Мекруцио. Судя по тому, как громко мы спорили во время тренировки, неудивительно, что окружающие знали о наших занятиях.
Рядом со мной рука Рена скользнула вниз по его бедру так, что я почувствовала жар его ладони. Я громко сглотнула.
— Она сильна, намного сильнее, чем ты или я, — ответил Рен, когда я замешкалась на секунду дольше, чем следовало, и его рука скользнула обратно вверх.
Улыбка Мекруцио стала ещё шире, он перевёл взгляд с Рена на меня, а затем поднял свой кубок. Я повторила его жест, сделав большой глоток тёплого, пряного вина.
— Возможно, вскоре Вы сможете уложить Его Светлость на лопатки. Великие Матери знают, что ему это нужно.
Я поперхнулась, почувствовав, как румянец заливает щеки, быстро поставила кубок на стол и прижала салфетку к губам. Вокруг нас раздался смех — Мекруцио явно повеселил всех.