— Конечно, я научу Вас, — мягко ответила она. — Конечно.
* * *
Возможно, попросить Морану стать моим наставником было ошибкой.
Не из-за недостатка знаний или умений как учителя, а из-за её беспощадного подхода к обучению. При всей её теплоте и материнской заботе, я оказалась права, считая, что она — воплощение той самой тьмы, которой я боялась. Сила Рена ощущалась как продолжение моей собственной — утешительной и безопасной. Сила Мораны же была древней и непредсказуемой.
Прошла неделя уроков с Мораной, и неделя, в течение которой я не видела Рена ни разу. Сидеро сказал, что он скрывается в туннелях, уничтожая всё, что попадается ему на пути. Эта новость причиняла мне ещё большую боль. Особенно осознание, что он прислушался ко мне тогда, в Ратире, когда я говорила о другом пути, который не сводится лишь к насилию и наказанию.
С каждым днём пустота в груди разрасталась, а вина, словно постоянный гость, прочно обосновалась у меня в горле. Я не могла проглотить этот комок, который душил меня, напоминая о моём побеге от него.
И всё же, несмотря на страх перед самой собой, страх, что я могу ранить его, я отчаянно нуждалась в нём. Эта потребность сжимала мои легкие, кружила голову. Но я не могла не задумываться: каким разрушением обернётся наш союз? Что мы уничтожим вместе — весь мир или только меня? Теперь я боялась не только себя, но и того, что сделаю, когда снова увижу его. И я злилась. Злилась на него за то, что он оставался в стороне, за то, что не боролся за меня сильнее. Небольшая часть меня задавалась вопросом: сожалел ли он о том, что произошло в библиотеке.
— Сосредоточьтесь, Оралия, — упрекнула меня Морана, когда мы стояли у колышущихся трав Пиралиса.
Я тихо извинилась, склонив голову. Несмотря на её жестокие методы обучения, я чувствовала к Моране уважение, граничащее с почтением. За это время я узнала, что она — одна из редчайших богов, оставшихся со времён, когда ещё не было времени. Вечная.
Она подошла ближе, её ледяные руки обхватили моё лицо, и тонкий осколок холода вонзился в затылок, когда моя сила откликнулась на её древнюю магию.
— Потянитесь к ней, — велела она, её слова разнеслись по ветру, пока она отступала. — Страх не обязательно должен быть Ваши врагом.
Закрыв глаза, я глубоко вдохнула и потянулась к своей силе. В такие моменты перед глазами вставал образ руки, тянущейся в птичью клетку. Моя сила металась внутри, не привыкшая к тому, чтобы её звали, боясь меня так же, как и я её. Только за последние дни мне удалось слегка укротить её.
Я позвала её. Тёмная энергия развернулась внутри груди, словно шелк, скользнувший в каждый уголок души, заставив меня вздрогнуть.
Морана продолжала говорить, её голос звучал низко, но это был язык, которого я не понимала. Она объяснила мне в самом начале, что это один из древних языков королевства, язык, на который моя сила могла откликнуться, который могла узнать.
Но пока магия извивалась, тянулась и расширялась, мой разум снова вернулся к голосу, который я действительно хотела услышать. К пальцам, которые я хотела почувствовать на своей щеке. К дыханию, которое я желала ощутить у своего лица. К стону, что продолжал преследовать меня во снах.
Громкий топот сапог по траве послышался совсем близко. Низкое рычание. Запах пепла и сандала. А затем две грубые руки обхватили меня.
ГЛАВА 35
Ренвик
Неделя.
Неделя, в течение которой я не мог ни спать, ни есть. Неделя, когда я стискивал зубы, вынуждая себя не останавливаться у её двери. Неделя невысказанных слов и воображаемых разговоров. Неделя жажды удовлетворения, когда сжимал член в руке, притворяясь, что вовсе не об Оралии думаю в этот момент. Неделя, как каждое утро я наблюдал за её тренировками с Мораной из своего укрытия в горах.
Я стоял на самых глубоких уровнях туннелей, теперь уже пустых. Души, мучившиеся здесь, были отправлены в своё следующее путешествие. Я решил, что больше ни одна капля крови не будет пролита на моих землях. Оралия заставила меня осознать порочность моего пути, даже в то время, как сама училась принимать свою тьму.
Эта мысль заставила меня остановиться. Представление о том, что она могла управлять тенями, что её глаза могли сиять мрачным светом… Таким контрастом с золотым сиянием, которое она источала, когда даровала жизнь Инфернису. Но дело было не только в этом, верно? Тихий голос в глубине моего сознания шептал, что, возможно, она учится обходиться без меня — что она вообще не хочет меня, а лишь думала, что хотела раньше.