Столь вызывающе улыбнулся, что Беатриче стало просто дурно. И она совсем еще недавно тратила свои чувства на такого ловеласа?
– И этого не обещаю, – ответила холодно. Странно, но его шарм, который еще вчера вызывал дрожь в коленях, сегодня почему-то совсем на нее не действует. – Хубилай-хан распорядился, чтобы в ближайшее время я постоянно находилась в больнице и помогала другим врачам. Мне очень жаль.
Беатриче сильно заблуждалась, думая, что молодой венецианец наконец оставит ее в покое. Нет, он даже не разозлился, совсем наоборот. Казалось, оправившись от первого отказа, он находит особое удовольствие в новой игре, которую затевал ради своей прихоти. Улыбка его вновь обрела былую самоуверенность.
– Да, очень жаль. Тогда я пожелаю вам, дорогая Беатриче, хорошо отдохнуть после ваших трудов. Не откажите в лтобезности, примите в подарок это кольцо в знак моего преклонения и глубокого уважения. – Он снял кольцо с пальца и вложил его в руку Беатриче, как бы случайно погладив ее пальцы. – Когда вы достаточно окрепнете, чтобы нанести мне визит, и закончите свои дела, отправьте слугу с этим кольцом – и я сразу примчусь к вам. Живу я рядом. Желаю вам спокойной ночи. – Галантно раскланявшись, он быстрыми шагами удалился.
Все трое смотрели ему вслед. Беатриче показалось, что Маффео и Джинким с облегчением вздохнули.
– Стрела попала в цель, – произнес Джинким, и в голосе его прозвучали нотки триумфа и облегчения.
– Нет, охотник еще не удовлетворен, – мрачно констатировал Маффео. – Он будет пытаться еще и еще раз и не успокоится, пока не уложит дичь. Я знаю Марко. Берегись, Беатриче!
– Не беспокойся, Маффео. Я знаю, как себя вести.
В задумчивости она вертела в пальцах кольцо Марко – простое золотое кольцо с прекрасным большим опалом овальной формы, переливающимся всеми цветами радуги. Как радовалась бы драгоценному подарку, если бы он исходил от другого человека. Положила кольцо в карман, твердо сказав себе, что никогда не пошлет его Марко.
– Джинким, – она задумчиво покусывала губу, – тебе не трудно и завтра проводить меня в лечебницу?
На лице его мелькнула улыбка удивления и радости.
– Охотно, но с одним условием: все трудности ты берешь на себя.
– Конечно, я же сказала. Но так, как сегодня, не пройдет. Я в этой стране совсем недавно. Не понимаю, что говорят больные. Мне нужен переводчик – посредник между мной и больными. Поэтому прошу тебя предоставить в мое распоряжение надежного толмача, который помогал бы мне в работе.
– С радостью выполню твою просьбу.
Он улыбался, и у Беатриче стало тепло на душе.
– Я дам тебе своего племянника Толуя. Он сын Хубилая, говорит на нескольких диалектах китайского и очень подойдет для этой работы.
XIII
На следующее утро, сразу после восхода солнца, Беатриче уже была у дверей лечебницы. Лучи солнца освещали большой портал, переливаясь яркими красками на резных фигурах в виде драконов, персиков и цикадообразных насекомых, превращая их в живых существ. Цикады… Еще вчера Маффео объяснил ей, что эти насекомые в китайской мифологии не только олицетворяют здоровье и долголетие, но и возвещают перемены к лучшему.
Надо надеяться, так оно и будет, сегодня ей это очень пригодилось бы. Она сделала глубокий вдох и вместе с Джинкимом и его племянником Толуем переступила порог.
Хорошо, что ее сопровождают эти двое. Джинким не друг, по крайней мере пока, но в атмосфере вражды и недоверия она чувствует в нем сильного и надежного союзника.
В зале Утренней зари стояла тишина. Здесь были только Ло Ханчен и еще один врач. Они занимались больными, а те тихо и терпеливо ждали своей очереди, лежа на соломенных матрацах. Очевидно, остальные врачи еще не приступили к работе. По всей вероятности, их собрали вчера со всего Тайту исключительно ради нее.
– Доброе утро! – громко по-монгольски произнесла Беатриче.
Оба врача вздрогнули, уставившись на нее, как на привидение.
– Если вы пришли за советом или консультацией, запишитесь у писаря, – произнес Ло Ханчен, опомнившийся раньше своего молодого коллеги. – Он сидит слева у ворот и подскажет, когда мы сможем вас принять.
Голос старого лекаря такой неприязненный, что у Беатриче пробежал холодок по спине. Любой другой на ее месте растерялся бы. Но женщину двадцать первого века, да еще хирурга по профессии, голыми руками не возьмешь. В поведении Ло Ханчена, собственно говоря, нет ничего для нее непривычного. Сегодня ночью она поняла, что от своих коллег в Гамбурге натерпелась и не такого. А кроме того…
– Ты можешь повернуться и уйти! – прошептал ей на ухо Джинким. В какой-то степени он даже рад, что эта враждебность на сей раз относится не к нему. – Уверен, что Хубилай тебя…
– Ни в коем случае! Я все выдержу! – отрезала Беатриче. – Ты ошибаешься, Ло Ханчен! – громко выпалила она. – Я пришла сюда не как пациентка, а чтобы приступить к работе, как того пожелал могущественный Хубилай-хан.
Ло Ханчен помрачнел – по всей видимости, никто не ожидал ее появления.
– Как хочешь. – Он недовольно скривил губы, напомнив старого моржа с торчащими на подбородке белыми волосами. – Можешь начинать с того угла.
Как всегда, «образец дружелюбия»… Но она не позволит старику омрачить свое настроение. Сегодня она во всеоружии.
– Толуй, подойди ближе!
– Кто это? – спросил Ло Ханчен. – Пускай уходит. Вход в лечебницу открыт не для всех.
– Это Толуй, сын великого хана и мой переводчик.