Полным именем Эми было Аэмилия Кьябрера, она родилась в Риме. Там закончила школу и собиралась поступать в училище на медицинскую сестру. Но провалилась на экзаменах. Ей достался вопрос про строение человечкого сердца. Она не знала его. Вспомнила только из школьного курса биологии что-то с пятого на десятое, назвала левый желудочек — желудком. Закономерно не увидела своей фамилии в списке поступивших. После этого она решила, что медицина — это попросту не ее, а рождена она для искусства. Родители ее самоотверженно поддержали в этом. Они были готовы терпеть ее каприз, так сильно они любили ее. Теперь она решила стать художницей. Первое, что для этого ей было нужно — это жить отдельно. Так она заявила своим родителям. Мать Франческа и отец Батиста Кьябрера сняли для нее комнату в трехкомнатной квартире, и оплачивали ее, а также платили занятия на студии у известного художника. Каждый ее каприз был учтен и облизан, лишь бы доченька была счастлива. Она же ежедневно пьянствовала и прогуливала занятия, оправдывая себя тем, что все художники пьют. И во всем остальном, сомнительный моральный облик никогда не был для художника недостатком. Ее отец тоже был художником, но он никогда не пил и всю жизнь был верен жене и обожал дочь. И в результате никуда выше политических карикатур для газеты не продвинулся. Ни Эгона Шиле, ни Ренато Гуттузо из него не вышло. С Эми не должно быть так.
Квартиру с ней делила супружеская пара - Анъезе и Поллукс Эспозито. С ними Эми очень сдружилась, особенно с Анъезе. Поллукс был любящим и надежным, Аньезе — страстной и ветреной. Искра в их отношениях давно затухла. В соседнем доме, на ту беду, временно снимал жилье мастер по музыкальным инструментам галантный француз Грег. Он соблазнил Анъезе, а Эми помогала покрывать ей походы налево. «Я всегда поддерживаю все дурные намерения!» - таков был кокетливый лозунг Эми. Она полагала, что это гармоничный штришок в портрет великого художника. Потому что сама она тоже хотела изменять мужу, но у нее даже и парня никогда не было. Поэтому она вмешивалась в жизнь семьи Эспозито, считая своей миссией спасти Аньезе от томления в браке без любви.
Рисовать — это единственное, что у нее получалось еще с детства. Родители оплатили ей обучение на художественной студии у лучшего преподавателя живописи, и она подавала неплохие надежды. Она готовилась поступать в Римскую Академию изящных искусств. Но в том же году ее угораздило познакомиться с сицилийцем по имени Никостратто, который был капо одной из группировок Козы Ностры. Он торговал наркотиками и контролировал бордели. Около полугода он методично обрабатывал ее мозг, поливая околофилософской водичкой и угощая гашишом и кокаином. Аэмилия не любила его. Но ей нравилось это ощущение преступности и порочности их связи. Поэтому, несмотря на раздражение, которое он в ней вызывал, Эми продолжала встречи с ним. Так было, пока он не изнасиловал ее. Это пошатнуло ее и так подбитую атрибутикой богемного образа жизни психику. Ей взбрело в голову, то он специально ее накачивает, чтобы завербовать для своих каких-то мафиозных целей. Например, сделать ее проституткой и работать на мафию. Она тогда не знала, что он мафиозо, но всегда он казался ей мутным типом. Она решила его убить. Пришла к нему с ножом, но оценила расстановку сил и не стала наносить удар. Никостратто с деланой теплотой предложил ей пойти на мировую, и она даже устыдилась своих преступных поползновений. В ту ночь он провожал ее до дома, и в какой-то подворотне к ним прицепилась шпана. Его избили, он валялся на дороге и не мог встать. Эми решила, что судьба подарила ей шанс осуществить задуманное, упразднив физическое неравенство. Она собрала всю свою злость, достала из сумки заготовленный нож и стала бить. Она зарезала Никостратто. Нож выбросила в Тибр.
Потом несколько дней ходила Раскольниковым. Ушла в настоящий запой. С ужасом ждала, когда газеты выйдут с сообщением «Абитуриентка академии изящных искусств заколола капо Козы Ностры».
Но полиция даже не стала распутывать это дело, списав убийство на междоусобные мафиозные разборки.
Но Эми поняла, что с таким грехом на душе не может больше жить, и ей нужно сбежать либо от себя, либо из города. Как раз в те числа выяснилось, что Грег уезжает из Рима, им нужно доставить музыкальные инструменты в Латинскую Америку. Эми ухватилась за это как за возможность покинуть страну, и напросилась с ним. Так она оказалась здесь.
От этих событий ее отделяла всего неделя с небольшим, но казалось что прошла целая вечность. Перелет через океан и постоянное забытие в алкоголе с короткими перерывами на муки совести состарили ее на десяток лет. Больше всего она боялась, что ее найдут и подвергнут правосудию. Грег заверял, что здесь ее искать точно не будут. Но она не могла не думать об этом и не знала, сможет ли она вообще восстановиться. Без снотворного в лошадиных дозах она не могла спать. И то, этой дозы хватало на два часа, после чего она просыпалась, и закидывалась еще одной огромной дозой, от которой обычный человек отрубался на целые сутки. Но она опять просыпалась через два часа.
В этот раз она снова приняла снотворное и заснула. Ей снилось, что она находится в зале суда. У Фемиды было лицо Чечилии, глаза перевязаны носовым платком. Она стояла на трибуне, на сиденье детских качелей, и улыбалась.