— Почему сие? — недовольно и начальственно взвизгнул Шелудяк.
— Все население района пока еще не пропущено через наш сектор, — с сожалением покачала лысая голова.
Начальник отдела решительно сказал:
— Давайте будем проверять?
— С кого прикажете начать, товарищ начальник?
Подбородок Бадмаева потянулся к Холмину.
— Какие у вас предложения?
— По-моему следует начать проверку с работников отдела, — сказал Холмин.
— Вы слыхали? Действуйте! — приказал Бадмаев заместителю заведующего дактилоскопическим сектором.
— Слушаюсь, — поклонился тот и выскользнул за дверь.
— Какая склизкая каракатица, — с отвращением сплюнул в угол Гундосов.
— Зато спец незаменимый, хотя и происходит из бывших, — пропищал Шелудяк.
— Из каких бывших? — спросил полковник.
— Прежде в царской полиции обретался. Потому ныне и трясется за свою шкуру во как.
— Значит вроде тебя, дьячкового капитана?
Шелудяк умоляюще сложил руки на груди.
— Почто обижаете всуе, товарищ полковник? Я служителям культа не уподоблялся. А за отцовскую несознательность и его антисоветские деяния по сию пору стражду.
— Ладно, дьячок. Я пошутил, — усмехнулся уполномоченный Ежова.
— Может, товарищи, мы продолжим обсуждение? А то мне на заседание партбюро скоро итти нужно, — сказал молчавший до этого Кислицкий.
— Давайте продолжим, — согласился Гундосов. — Закуривай, братва!..
Они курили и совещались около получаса и, не придя ни к какому решению, собрались было разойтись, как в дверь снова раздался осторожный и робкий стук; опять в дверную щель просунулась лысая улыбающаяся голова и нараспев спросила:
— Можно-о?
Морщины его лица на этот раз, в отличие от первого, были растянуты не в приятную, а в очень растерянную улыбку. Бадмаев молча кивнул, разрешая войти специалисту по дактилоскопии. Тот быстро скользнул в дверь, поклонился и сказал дрожащим хрипловатым голосом:
— Разрешите доложить. Принадлежность отпечатков пальцев на записке установлена.
Все четверо, бывшие в кабинете, разом вскочили из-за стола. Капитан Шелудяк визгливо и повелительно крикнул:
— Чьи пальцы?
В ответ ему раздался громкий и крайне смущенный шепот:
— Ваши, товарищ капитан!
— Что?! Как?! — взвизгнул Шелудяк.
Его заместитель растерянно развел руками.
— Так, товарищ капитан. Проверка отпечатков пальцев показала именно это. Только начали проверять и сразу наткнулись.
— Лжу глаголешь! То не мои персты…
— Дактилоскопия — наука точная.
— Ты спутал мои персты со вражескими.
— Это невозможно. У нас в секторе люди работают, как в аптеке. Сами знаете.
— Оные отпечатки не мои. Другому принадлежащие.
— На земном шаре еще никогда не было одинаковых отпечатков пальцев у двух разных людей. Подобные невероятные случаи дактилоскопии неизвестны. — твердо, хотя и не без робости, отстаивал честь своей профессии заместитель Шелудяка.
Последний отчаянно завизжал:
— Не верьте ему, товарищи! Он трепню глаголет. Вез угрызения совести треплется. За решетку меня загнать возжелал. Он суть контра и гидра вражеская. Зануда антисоветская!
Бадмаев шагнул к Шелудяку и, сжав в горсть мундир на его груди, прогудел ему прямо в вытянутую физиономию:
— Замолкни, гад!
Шелудяк мгновенно умолк. Начальник отдела тряс своего заместителя и злобно гудел:
— Попался, гад, попался? Теперь я тебе покажу «руку майора Громова». Ты у меня увидишь ее на конвейере. На смерть закатаю! Разрыв сердца тебе сотворю!
Он с силой оттолкнул от себя Шелудяка и тот, жалобно скуля, мешком свалился на пол. Бадмаев стер пот со лба и, тяжело дыша от возбуждения и злости, сказал:
— Вопрос ясен, товарищи. Мой заместитель готовил против меня террористический авт. Сегодня же он расскажет нам все на конвейере. Вы не возражаете, — товарищ полковник?
— Нет, браток, — ответил Гундосов.
Начальник отдела мотнул подбородком на секретаря партийного бюро.
— Товарищ Кислицкий! Возьмись, пожалуйста, за это дело. Сейчас же вызови двух лучших теломехаников и лично допроси обвиняемого.
— Это я могу, — охотно откликнулся Кислицкий и вышел из кабинета.