И очень удивилась, когда уже в дверях меня за локоть поймал некто и вынудил притормозить.
— Никки, мы можем поговорить? — раздалось над ухом едва уловимым шепотом.
Голос я узнала, быстро развернулась и попросила:
— Давай вечером, спешу на гербологию.
Август на миг прикрыл веки, видимо собираясь с мыслями, а потом посмотрел на меня посветлевшим взглядом.
— Вечером мы не сможем остаться наедине. Пожалуйста. Я не отниму больше двух минут.
М-да. Наверное, этого стоило ожидать.
Пришлось согласиться и позволить увлечь себя в сторону от дверей. Август выглядел напряженным, с неестественно прямой спиной. Я, конечно, догадывалась о предмете разговора, но решила уточнить во избежание недоразумений:
— О чём хотел поговорить?
Мы отошли к широкому, выскобленному добела подоконнику, на который я положила свою сумку. Тяжёлая ведь. И, опомнившись, сунула в рот один из крекеров, потому что в голове некстати вспыхнули слова Хелла, сказанные после утренней тренировки:
— Тебе нужно хорошо питаться. И не спорь, стихия отнимает много сил.
— Он прав, — подтвердил тогда Эйдан серьёзно. — Завтрак, обед, полдник и ужин. Ешь плотно, больше белка и клетчатки. Сладкое тоже можно. Не растолстеешь, Кнопка, не волнуйся, — легко уловил он сомнение в моих глазах. — Твой ускорившийся обмен веществ всё покроет.
Но крекеры, к сожалению, для нормально насыщения не годились совершенно. Да и для поддержания непринужденной беседы тоже.
Август вздохнул, рассеянно глядя в окно. Мимо прошла парочка старшекурсников, с любопытством на нас поглядывая, потом потянулись первокурсники. Вторым мы не были интересны от слова совсем. Они ещё не успели избавиться от чисто детского восторга, который временами выражался в воодушевленно блестящих глаза, едва новички видели новый гобелен, полевые занятия магов или «рыбный четверг» в столовой.
— Ты так отреагировала вчера… — начал Август тихо, вырывая меня из раздумий. — А мне казалось, что в больничном крыле ты сказала мне «да».
— Да? — я попыталась припомнить тот день ещё раз.
Конечно, вчера я уже анализировала произошедшее, но перепроверить не помешает.
Что тогда было? Разругалась с Эйданом, обнаружила провалы в памяти. Что ещё? Пренебрежительное «Что же вы так, милочка?» от лекаря Грасса. Оказалось, откуда-то взялось магическое истощение, когда камень переноса напитался из моего резерва, чтобы вернуть нерадивую студентку к стенам института. Несколько леталок от Хелла… Новость, которая склонила чашу моих внутренних весов в сторону команды.
Да, я была права! И от этого едва не стукнула по лбу саму себя. Я говорила «да» Хеллу, а не Августу! Цветы, слова об отношениях… Я такая идиотка! Впору самой себе поставить памятник — «Николетт Гаро, та, которая не умеет правильно отвечать на неудобные вопросы».
— Прости, я не это имела в виду. Ты славный, мы всегда ладили, но отношения… Я и Хеллу вчера сказала, что это просто недоразумение. Мне это не нужно.
Но слова произвели совсем не тот эффект, на который я рассчитывала. Август поморщился, будто унюхал нечто неприятное.
— Всем сказала! — язвительно выплюнул он, сунув руки в карманы пиджака. — Хеллу сказала, Эйдану тоже, небось, сказала. И только я один, как последний дурак, оставался в неведении.
Его вспышка изрядно выбила из колеи, поэтому слова извинения я почти прошептала:
— Прости. Я надеялась, что мы сможем остаться друзьями.
— Друзьями, — он попытался улыбнуться, но глаза выглядели потухшими. — Прошло то время, Никки, когда я хотел с тобой дружить. Ты… У нас был секс, и я надеялся, что для тебя это значило хоть что-то.
Тут моё сердце подпрыгнуло куда-то в район горла, да там и застряло. Ну вот зачем он напоминает о таком, ещё и в коридоре, полном народу⁈ Пусть рядом никого не было, но для магов воздуха подслушать чужой разговор — как пальцами щелкнуть. А мне не очень хотелось давать студентам новый повод для сплетен.
Но что-то сказать придётся.
— Это было… — Граш! Ну не умела я вести разговоры на тему секса! Закусив губу, судорожно подыскивала верную формулировку, но в итоге не нашла ничего лучше, как пробормотать: — Это был интересный опыт.
Не эти слова ожидал услышать Август, точно не эти!
— Опыт, — повторил он медленно. — В этом вся ты. Потрясающий нетривиальный ум, смекалка, завидное трудолюбие. Но ты совершенно не разбираешься в отношениях. Это было бы мило, если бы не было так грустно.