К его коротким, темным волосам, всегда будто взлохмаченным чьими-то пальцами. Стыдно признаться, но мне хотелось, чтобы эти пальцы были моими.
У него были резкие черты лица, нос с небольшой горбинкой и самые чувственные губы на свете… Я вздохнула про себя. Дались они мне…
Происходящее было для меня непривычным. Никогда, ни один мужчина не привлекал моё внимание настолько, чтобы я думала о нем, да еще и так часто. Нет, я могла оценить красивую фигуру или лицо, сексуальную привлекательность или силу, но всегда отстраненно. А тут мне вдруг захотелось потрогать эту привлекательность кончиками пальцев, попробовать на вкус, вдохнуть снова его ошеломляющий запах… Это было странно.
Внутри будто натянулась струна. С того момента, как я увидела Джонатана.
Практически на автомате я разогревала связки и мышцы, прорабатывала основные упражнения на растяжку, делала дыхательную гимнастику – привычные действия, которые не приносили мне должного успокоения. Но мне совсем не хотелось показывать свое отношение кому-либо, а уж тем более хореографу. Ему, я думаю, хватало в жизни сопливых фанаток – да и многие роскошные женщины, уверена, были весьма не против разделить с ним судьбу или, хотя бы, постель. А пополнять их ряды – последнее дело.
Я закрыла глаза и сосредоточилась на внутреннем пламени. Проговорила нужные мне формулировки и медленно, по счету вдохнула. Чтобы выдохнуть все переживания.
И когда появился мистер Деверо, была уже спокойна.
Джонатан
Двенадцать пар глаз следили за ним с той секунды, что он зашел в студию. С любопытством, надеждой, восторгом и жаждой. Среди них выделялись фиолетовые, холодные, как бездна.
И Джонатана, почему-то, рассердила эта холодность. Зато он уже не чувствовал бредового наваждения, странных эмоций, которые им овладели при их знакомстве. Осталось лишь жгучее любопытство, желание разобрать на составные части эту девчонку и её мастерство.
– Форма одежды – майки и короткие шорты, – начал он без вступления. – Вы должны видеть мышцы друг друга, каждое, даже самое маленькое движение: дрожь, перекат, сокращение. Танец идет изнутри; по нервам, которые передают импульсы, приводящие в движение каждый сантиметр вашего тела. И каждым сантиметром вы и будете танцевать.
Мужчина скинул рубашку и остался в одной тонкой футболке, обтягивающей его широкие плечи и руки. Он встал прямо и расслабленно, чуть прикрыл глаза и легко двинул руками и плечами – те дрогнули, распались в пространстве и тут же собрались в единое целое.
По залу пронесся восхищенный вздох.
– Я хочу, чтобы вы, для начала, научились работать на этом уровне. Уровне микродвижений. Когда дрожание век скажет больше, чем прыжок, а любая мелочь становится определяющей. В танце важно все – то, как вы улыбаетесь, как смотрите, как дергается ваш палец и поднимаются дыбом волоски на руках. Танец – это гормоны, которые разгоняет по вашему телу кровь. Именно они добавляют блеска в ваш взгляд, заставляют напрячься живот в предвкушении, дают вам уверенность в победе или горечь поражения. Конечно, это утрировано – все не так просто, даже на физиологическом уровне, но мне важно, чтобы вы понимали – вы должны танцевать сначала внутри своего тела, а потом выводить эти движения наружу. Вопросы?
– А разве танец – не чувства? Разве не они дают необходимую глубину? – спросил чернокожий симпатичный парень.
– А что такое чувства, Тим?
– Переживания… реакция на происходящее…
– Хорошо. А что вызывает у нас переживания?
– Опыт, память… Привычки, наверное.
– И?
– Гормоны?
– И гормоны. Маленькие надоедливые штуки, которые управляют нашим настроением, в разной степени, на протяжении жизни. Мне надо, чтобы вы вытащили из себя это настроение. Чтобы дали гормонам управлять собой – каждой мышцей, каждым вздохом и действием.
– Но…Как? – с недоумением спросила темноволосая девушка.
– Тайя? Иди сюда. Будем тренироваться.
Он дождался, когда она подойдет максимально близко и повернул к себе спиной, а потом убрал руки – даже намек на прикосновение – и приблизился так плотно, что Тайя, глубоко вдохнув, почувствовала бы его грудь
– Что ты чувствуешь сейчас? Только точно.
– С-смущение, – сказала девушка и залилась краской.
– Не стоит смущаться, – Джонатан улыбнулся, чтобы Тайя услышала эту улыбку даже стоя спиной, – Мы будем много прикасаться друг к другу, подходить близко – очень близко – и это не должно вызывать смущение. Отбрось его. Что чувствуешь?