И вот теперь, на расстоянии вытянутой руки, на столе в номере старого отеля, лежит самое удивительное открытие в моей жизни. Редкостная удача, которую каждый археолог ждет всю жизнь.
О сне не приходится и думать.
Сквозь ставни проникают утренние лучи, город просыпается, а я, преодолев усталость, спешу отложить дневник, чтобы немедленно приступить к переводу драгоценной рукописи.
Пятница, 28 декабря 1947Я просидел над рукописью несколько часов напролет, пора сделать перерыв. Я очень давно ничего не ел и со вчерашнего дня не принимал ванну… Не говоря уже о сне. Сейчас десять минут двенадцатого.
Почти идеальное состояние рукописи позволяет продвигаться вперед с удивительной быстротой. Если бы не крайнее изумление, в которое меня повергло содержание манускрипта, я покончил бы с ним сегодня же.
Я с трудом удерживаю перо, которым пишу эти строки. Мои руки дрожат, одежда взмокла от пота… А в голове блуждают десятки вопросов.
С тех пор как я развернул холст и достал свиток, время будто остановилось. На первый раз я собирался бегло его осмотреть. Каково же было мое изумление, когда я узнал древние палеоеврейские буквы, которыми был написан знаменитый папирус Нэша, относящийся ко второму веку. Потом я увидел в тексте знакомые имена. Имена и факты, не имеющие ничего общего со временем, когда предположительно была написана рукопись, относящиеся совсем к другой эпохе, куда более поздней. Я и сам не заметил, как начал расшифровывать таинственный манускрипт.
Преследования властей заставили узкий круг посвященных держать в тайне доверенное им сакральное знание. Так была сложена эта удивительная книга, вместившая всю древнюю мудрость, и по частям передана на хранение нескольким избранным, не имевшим ключа к ее шифру. Помимо всего прочего, в книге будто бы содержатся таблицы, при помощи которых можно вычислить будущее любого существа, карта Небесного Града и пророчества о начале и гибели человеческого рода. Не зря ее нарекли Рукописью Бога.
При желании в книге можно найти элементы египетского герметического знания, агностицизма, иудейской каббалы и других оккультных наук. Алхимики сумели глубоко проникнуть в ее тайный смысл и писали об этом в своих трактатах, например, Василий Валентин в «Двенадцати ключах». Рукопись упоминает доктор Жерар Анкосс, более известный как Папюс. Гийом Постель посвятил ей немало страниц своего «Происхождения Еноха». О ней знали розенкрейцеры. Элифас Леви оставил весьма любопытные суждения о ней в последних главах своего сочинения «Учение и ритуал высшей магии». В общем, как доказал теософ Сент-Мартин, в основе любого мистического учения лежат ссылки на единое знание о бытии.
Далее в рукописи сказано, что посвященные свято хранили тайну Рукописи Бога, а при необходимости обозначали ее перевернутой пентаграммой, в точности такой, как на обложке найденной мною книги. Эта фигура символизирует пятикнижие, каждый том которого назван по имени одного из древних пророков: Софония, Хабакука, Наума, Иоиля и Аггея.
Затем речь идет о Школе перевернутой пентаграммы и множестве орденов, каждый из которых по-своему трактовал рукопись и подчас искажал ее смысл настолько, что посвященные решили уничтожить все копии книги, оставив только оригинал.
С тех пор последние шесть дней каждого года мужчина или женщина, на которых пал выбор, призваны переносить Рукопись Бога из одного укрытия в другое, чтобы сохранить знание…
В своих изысканиях мне ни разу не приходилось сталкиваться ни с чем подобным, и все же изложенная в свитке история казалась мне смутно знакомой; возможно, она была записана на полях альбома с фотографиями моих видений.
Текст, написанный двадцать веков назад, в котором упоминаются почти современные авторы, книги и теории.
Знания в области палеографии и богатый опыт изучения древних текстов позволяют мне утверждать, что свиток подлинный.
Но этого, конечно, не может быть.
Суббота, 29 декабря 1947Девять двадцать вечера.
Я весь день бродил по городу и только сейчас вернулся в отель.
Говорят, в следующем веке в этих краях будут воевать не за землю, а за воду. Не знаю, лихорадка тому виной, усталость или потрясение, но я чувствую себя совершенно сухим, выжатым до капли. Я обошел весь Амман, побывал в кофейнях, на рынках, в мечетях старого и нового города, курил кальян с давними знакомыми, пил чай с людьми, которых впервые видел, покупал ненужные безделушки, выпил столько свежеотжатого сока, что теперь мучаюсь изжогой, истерзал расспросами торговцев в квартале Шмейзани, известном своими антикварными лавками… Все без толку. Никто не слышал о полукровке по имени Джеффри Азиз.