Она тряхнула плечами, лифчик упал и лег желтым пятнышком у ее ног.
Ее прелестное лицо, на которое я отважился взглянуть, горело гневом. Так мне, во всяком случае, показалось, потому что она продолжала говорить все громче и злее:
— Сначала Гидеон, потом Уилфред, а теперь вы. Интересно, кто будет следующим?
— Вы совсем спятили! — воскликнул я. — При чем здесь Гидеон и…
— Могла бы и шлюхой остаться! Какая разница? — кричала Сильвия. — Меня все равно вынуждают этим заниматься. Гидеон! Уилфред! Вы! Всю жизнь будет висеть надо мной этот дамоклов меч!
— Постойте! Вас вынуждают? Гидеон? Понятия не имею, о чем вы говорите.
Но Сильвия ничего не слышала и не слушала. Поддев пальцами трусики, она собралась было снять и их. Потом остановилась и шагнула ко мне ближе. Теперь она была совсем рядом. Я ощущал тепло ее обнаженного тела, чувствовал нежный запах лосьона, духов, ароматических масел.
— Значит, вас зовут Шелл Скотт, да? Вы не похожи на тех типов, Шелл Скотт. Совсем не похожи. Обстоятельства другие. Я могла бы пойти на это по доброй воле, а не по принуждению.
Руки ее вновь заскользили вниз по бедрам, стягивая большими пальцами треугольник желтой ткани.
«Ну нет! Сейчас или никогда», — подумал я. Молниеносно выбросив вперед руку, я схватил Сильвию за запястье.
— Постойте!
— Что? — Она явно была озадачена.
— Подождите немного! Не снимайте трусов.
— Что?
— Не снимайте трусов.
— Нет уж, сниму!
— Нет, не снимете!
— Сниму!
Она опять пыталась вырваться, но я изо всех сил держал ее запястье, потом свободной рукой схватился за второе. Между нами завязалась борьба. Сильвия оказалась очень сильной. У меня была невыгодная позиция — я сидел, подавшись вперед, а она стояла и с маниакальным упорством тянула вниз трусы.
Несколько мгновений исход нашей борьбы оставался под вопросом. Но я, разумеется, не хотел проигрывать женщине.
И тут, будто бабочка на огонек, в голову мне впорхнула крамольная мысль: «Вот я здесь, с красивейшей женщиной, соблазнительной, божественно сложенной. И она стремится снять трусики. А что же делаю я?»
Глава 4
«Что же делаю я?» — сверлила меня мысль.
Однако в следующий момент я решительно сказал:
— Послушай, детка, давай все же объяснимся. Оставь в покое свои трусики.
— Ты что, чокнутый? — взвизгнула Сильвия. — С приветом, да?
— Сильвия, меня очень заинтересовало то, что вы сказали. Мне надо подумать.
— Подумать? Вам надо подумать?
Было ясно, что никакие разумные доводы сейчас на нее не подействуют. Надо было сначала ее успокоить. Может, тогда удастся поговорить по-человечески. Я резко отклонился назад, увлекая ее за собой. Сильвия потеряла равновесие и упала на меня, продолжая вырываться. Правая грудь ее шлепнула меня по левому глазу, а как только я отпустил ее руки, чтобы обхватить ее за талию, она угодила мне локтем в другой глаз. Это было уже больно. Но мне все-таки удалось завести ее руки за спину. Мне казалось, что я ее одолел.
Но Сильвия была не из тех женщин, которых легко усмирить. Она не признавала поражений. Она продолжала бороться, любым способом стараясь избавиться от последних остатков одежды. Даже в пылу борьбы я не мог не восторгаться ее настойчивостью.
Она уперлась ногой в кушетку и потянула меня за собой. Ей это не удалось, но зато она так толкнула кушетку, что та выскользнула из-под меня, и мы оба полетели на пол. Практически на этом поединок закончился. Придавив ее своим телом, я завладел ее руками, крепко стиснул их и стал ждать.
Прошло десять секунд, пятнадцать. Наконец она расслабилась.
— Ладно уж, — сказала она. — Вы победили. Что будем делать?
— Ничего.
— Ничего?
— Разве что поговорим.
— Вы хотите поговорить? — с расстановкой спросила она. Потом взглянула на потолок, сдвинув выгнутые брови. — О чем же?
— Об Уилфреде Джелликоу, — ответил я.
Итак, мы вернулись к тому, с чего начали. Почти вернулись.
— Будем только говорить?
— Совершенно верно.
— И вы не хотите…
— Нет.
— Правда не хотите?
— Правда.
Она вздохнула и слегка поерзала подо мной. Еще раз вздохнула и снова поерзала. И вдруг улыбнулась. Хитрой, вызывающе самодовольной улыбкой женщины, извечной улыбкой победного поражения, триумфальной капитуляции.
— Черта с два не хотите!
— Не хочу.
— Что же тогда мы делаем на полу?
— Я, например, отдыхаю.
— А почему вы хотите поговорить об Уилфреде?
— Я сыщик и…
— Сыщик? Полицейский? Боже!
— Нет… Я частный детектив. Обычный гражданин. Ни арестовывать вас, ни чего-либо подобного я делать не собираюсь.
— Чего-либо?
— Я же вам говорил.
— Помню. Я вам не поверила.
— Я так и понял.
— Значит, вы сыщик. Тогда зачем вы здесь? Разве вы пришли не для того, чтобы изнасиловать меня?
— Изнасиловать? Вас? Вы в своем уме? Да я в жизни не изнасиловал ни одной женщины! Что я, сексуальный маньяк, что ли? Да я… — Я запнулся и с обидой сказал: — За кого вы меня принимаете?
— Вот я и стараюсь понять, что вы за фрукт. Хотите сказать, будто не знаете, что Уилфред меня изнасиловал? Ну… вроде как изнасиловал. Разве он не рассказывал вам?
— Нет, не рассказывал. — Я умолк, пытаясь понять, что она имеет в виду. — А что это означает — «вроде как изнасиловал»?
Сильвия не ответила. Облизала свои яркие губы и попросила:
— Сдвиньтесь, пожалуйста, немного. Вы ужасно тяжелый.
— О, простите, Сильвия. — Я повернулся, чтобы освободить ее. — Так хорошо?
— Да, намного лучше. Уже могу говорить. А то вы мне даже дышать не давали.
— Ну вот и ладно, давайте поговорим. Прежде всего избавимся от всех неясностей. Имейте в виду, моя единственная цель — найти Уилфреда Джелликоу. В отеле, где он проживает, его нет. Известно только, что в пятницу вечером он был жив и, кажется, здоров. Дай бог, чтобы с ним ничего не случилось. Но все же меня гложет червь сомнения, что его уже нет в живых. Больше того, боюсь, как бы его не убили. Единственная ниточка, которая может привести меня к нему, — это то, что вечером в четверг он был с вами.
— Вечером в четверг и утром в пятницу.
— Его видели вечером в пятницу, так что вы вне подозрений. По крайней мере, убить его вы не могли.
Сильвия улыбнулась:
— Наверное, к тому времени он уже пришел в себя.
— А?.. Ну да. А после этого вы его видели? Может, говорили с ним?
— Нет. А зачем? Та ночь была результатом сделки. Правда, доверять вымогателям нельзя. Вы согласны?
— Сильвия, вы уже несколько раз упоминали о вымогательстве. Сказали, что были девушкой по вызову. Называли Уилфреда и Гидеона. Вы имели в виду Гидеона Чейма?
— Да, этого старого хрыча. С каким удовольствием я скормила бы его акулам! — Она помолчала немного. — Шелл?
— Да?
— У меня затекла нога.
— Простите. — Я подвинулся еще немного. — А что… Уилфред вас шантажировал? Почему? Он что-то знал про вас?
Сильвия опустила шелковистые веки, повернула в сторону голову:
— Ну, одно время я ходила по вызовам. Я думала, вы знаете. Это было довольно давно. И до четверга я считала, что никто в Голливуде не знает о моем… распутном прошлом. Кроме Гидеона. Я ведь снималась у него. Еще когда он в «Премьере» был боссом. В трех фильмах… Два были дрянные, а третий — хороший, имел большой успех.
— Ага. А Джелликоу?
— Он тоже знал. Гидеон наверняка ему и рассказал. — Сильвия поджала губы. — Я занималась этим с полгода, не больше, и очень давно. Я не горжусь этим, но и не очень стыжусь. Я была молодая, сидела без гроша, но была привлекательной… и глупой, конечно.
— Вы мне совсем голову заморочили.
Она медленно повернула голову, приподняла веки и взглянула на меня:
— Значит, слабая у вас головка.
Какое прелестное было у нее лицо! Светлая кожа, изумрудные, влажно поблескивающие глаза. Чуть приоткрытый рот с полными мягкими губами. Потрясающая грудь. Слегка округлый живот, пышные бедра, которые прикрывала лишь узкая полоска желтых кружев…