Он уже подумывал регулярно принимать Успокоительное, если так и дальше будет продолжаться — иначе зелья варить невозможно — руки-то дрожат, как у паралитика...
— Если я вдруг захочу покончить с собой — обязательно обращусь к тебе. Ты мне теперь должен за то, что порядок тебе на кухне навела! — Петунья сняла фартук и повесила его на крючок. А мать обычно бросала его на стул... и отец раздраженно швырял тряпку на пол, потому что стул был его.
— Ох, иди ты уже домой, — вздохнул Северус. — Я тебя провожать не пойду, устал что-то...
— А я и не прошу. Кто на меня позарится? — хмыкнула Эванс. — Сама дойду, меня тут каждая собака знает.
Она помолчала и небрежно спросила:
— А ты... вообще дома будешь в ближайшие дни?
— Не знаю! Куда мне идти, у меня каникулы! — нетерпеливо сказал Снейп, еле сдерживаясь. Он почти двое суток не ел, и хотелось уже как следует сесть и нажраться от души, чем Мерлин послал, то бишь, добрые соседушки.
— Ладно, тогда пока, — Петунья взяла сумочку и вышла из кухни.
Хлопнула входная дверь.
Снейп облегченно вздохнул и заклинанием вскипятил воду в старом эмалированном чайнике...
Глава 2
За окном совсем уже стемнело, по полу пролегли длинные черные тени, и на кухне стало неуютно.
Странное дело, но когда Петунья мыла посуду, казалось, что в жалком помещении как-то... не так одиноко. Северус подумал еще, что хорошо бы вот так мама стояла и готовила что-нибудь, или просто прибиралась, но такое бывало нечасто. Эйлин на самом деле была неважной кухаркой, и максимум, что могла приготовить — рагу. Тушеное мясо с овощами в чугунном котелке. Все сваливалось в посуду одновременно и ставилось сначала на сильный огонь, потом доходило до готовности на медленном. В конце солилось, перчилось, перемешивалось и подавалось к столу. Получалась невнятная каша из разварившихся картофеля, капусты и моркови с кусками жестковатого мяса. Обычная и привычная для Северуса еда. Или каша. Правда, тоже не идеальная получалась — комками и слишком густая. Но он привык.
Ел он немного, даже в Хогвартсе, где стол был разнообразнее и не в пример вкуснее.
Но сейчас голод дал о себе знать, и юноша полез в холодильник, который, стеная и дребезжа, доживал последние дни.
Вытащив аккуратно уложенные в щербатые фарфоровые миски бифштексы и картофельное пюре, Северус из принципа и вредности начал жадно поглощать холодную массу, попутно откусывая мясо.
Первые мерзлые комки пищи тяжело легли в желудок, который тут же начал протестовать, ответив коликами, и Снейп подумал, что злиться на Петунью — делать хуже лишь самому себе. Она-то не виновата, что пыталась позаботиться о нем и напомнила согреть еду, пусть даже таким противным приказным тоном.
Ладно.
Северус вытащил палочку и наложил Разогревающее. Чего там с духовкой заморачиваться? Мужчина-маг и один прекрасно проживет! Он самодовольно ухмыльнулся.
Надо было признать, теперь вид у еды был гораздо привлекательнее, а еще лучше — запах, который появился после тепловой обработки. Пюре стало желтым, ароматным и мягким, а мясо покрылось румяной корочкой и шипело, чуть ли не брызгая жиром. Так что подкрепился Северус с удовольствием, а потом еще слопал половину яблочного пирога, политого карамельной помадкой. Вкуснятина была неимоверная! Он еще гадал, кто притащил сладкое — миссис Харди или мисс Тук? Тетушка Свон пекла только ягодные пудинги и лепешки с медом — так что однозначно не она.
Подумав немного, сытый практически до ушей Северус все же отправил посуду в мойку, заставив ее полоскаться под струей воды самостоятельно, и вытер изрезанный стол влажной тряпкой. А то и правда тараканы заведутся...
С тем и отправился спать. День был длинный и тяжелый. Горевать долго он не видел смысла — ему теперь надо определиться, что делать дальше. Но как трудно принять какое-то сколько-нибудь серьезное решение самому! Эх, поговорить бы с кем...
С Лили? Может, выслушает?..
Эту робкую мысль он тут же отмел.
Северус долго думал над их ссорой и решил, что больше просить о снисхождении не станет. Лили убеждена, что он станет Пожирателем, как большинство слизеринцев? То есть, она твердо уверена, что другого пути для него нет, а стало быть, дружба с таким, как он — невозможна.