— Ты-то откуда знаешь?
— Тебе ведь известно, я работал на рудниках. Уж в чем в чем, а в пещерах я кое-что смыслю, я же пещерный тролль! Форма камней говорит о тектонических сдвигах. Острые камни образуются после землетрясений. Легкий толчок — и мы окажемся заперты здесь навеки. Ха-ха-ха!
— По-твоему, это смешно? — спросил Румо.
— Мне не привыкать, — ответил Львиный Зев. — Слыхал когда-нибудь, как шутят горняки? Прежде во время работы мы рассказывали друг другу разные страшилки. Это помогает не бояться.
Какая-то слизь капнула Румо за шиворот. С потолка пещеры свисали огромные белые жуки без глаз, с длинными щупальцами.
— Спокойно. Они питаются мертвечиной, — сказал Львиный Зев. — Но могут сожрать глаза — тогда ты покойник. Глаза они любят. Может, оттого, что у самих их нет.
Румо с отвращением отмахнулся от щупалец одного из жуков, тянувшихся к нему.
— В темноте всегда так! — пояснил Львиный Зев. — Природа вытворяет всякие фокусы там, где никто ее не видит.
— Это уж точно, — согласился Гринцольд. — Мне случалось воевать в пещерах Мидгарда. Три года под землей. Так вот, я видал таких зверей, которых следовало бы запретить!
— Вот-вот! Темнота рождает чудовищ. Меловые черви, земляные пауки, железные гусеницы, фосфорные улитки, тоннельные крысы, потолочные ползуны, прозрачные сосуны, многолапые прищепники, ледяные мотыльки, лавовые черви — кажется, все самое отвратительное скапливается там, где никто не видит.
Румо взбирался по природной лестнице из сваленных друг на друга плит гранита. Навстречу бежала тысяченожка не меньше метра в длину. Румо отпрянул, и чудовище, щелкая челюстью, похожей на кусачки, просеменило мимо. Видимо, тысяченожка тоже слепая.
— Да уж, от этих тварей лучше держаться подальше, — проговорил Львиный Зев. — Червь-кусальщик. Безобиден, пока ты не спишь и можешь отойти в сторону. Но горе тебе, если кусальщик наткнется на тебя во сне. Проест насквозь. Заберется в ухо, прогрызет мозг, все туловище и вылезет из задней лапы. Черви-кусальщики не знают преград.
— Так и есть, — подтвердил Гринцольд. — Знавал я одного демона — кусальщик прогрыз ему во сне обе ноги, да еще дважды! В одну сторону прошел через бедра, в другую — через голени. Бедняге потом пришлось ходить на руках.
— А слыхали про хищные подземные грибы? А про осьминогов, живущих на суше, среди камней? Щупальца у них — по две сотни метров в длину. А в присосках можно уместиться целиком.
— Еще бы! — подхватил Гринцольд. — А минералеона встречать приходилось? Вот это тварь! Длиной — метров двенадцать, и умеет маскироваться под любой камень. Наступишь и не заметишь.
— Это еще что, — не унимался Львиный Зев. — Под землей водятся совсем крохотные мошки. Они залетают через нос прямо в мозг. Откладывают там яйца, а те вырастают размером с арбуз. Такое случилось с одним троллем у нас в рудниках. Идем мы с ним как-то по шахте, и вдруг голова у него раздулась, как тыква — бах! — и лопнула прямо у меня на глазах, а оттуда вылетели миллионы мелких мошек…
— Наводнение пауков! — мрачно перебил его Гринцольд.
— Ого, наводнение пауков — это сила! Шахты вдруг заполняют шерстяные пауки с кулак величиной. Можешь попытаться дышать, не проглотив ни одной из этих мохнатых тварей, но будь уверен, ничего не выйдет.
Румо тяжело вздохнул. И без болтовни Гринцольда и Львиного Зева идти тяжело! Уже довольно долго он шел пригнувшись: мешали острые камни, свисавшие со свода. Всюду ползали жирные слизняки, оставляя фиолетовые светящиеся липкие следы.
Румо заметил, что ступает теперь на мягкую землю, песок и гальку.
— Похоже, скалы кончились, — сказал Румо.
— Значит, мы поднялись выше, — ответил Львиный Зев. — Верхние слои земли мягче.
Румо почуял знакомые запахи: земля, перегной, смола. Ему почудилось, будто он бывал здесь прежде. Разумеется, это невозможно.
— Пахнет лесом, — заметил Румо.
Почва становилась все более податливой и влажной, при каждом шаге раздавалось хлюпанье, будто Румо шел по мокрому мху. Тысячи слизней кишели под ногами, ползали по сводам, оставляя фиолетовый светящийся свет. Все твердое, холодное и острое сменилось мягким, теплым и влажным. Румо наступил в лужу.