— В последний [так] раз спрашиваю, — грозно проревел генерал Тиктак. — Я жду ответа!
Испытываешь ли ты [тик] то же удовольствие, что и я?
Нет ответа. Генерал Тиктак серьезно занервничал. Рала жива: приборы не лгут. И воля ее сломлена: крик тоже не лжет.
И тут Тиктак наконец понял. Ну конечно! Упрямство тут ни при чем. Рала не сошла с ума и не лишилась дара речи. Нет, ей удалось такое, о чем он и помыслить не мог.
Рала сбежала!
Покинула тюрьму своего разума и прячется где-то в теле. Это единственное объяснение. На сей раз стены пыточной сотряс крик самого генерала Тиктака.
Укобах всхлипнул и смахнул слезинку.
Все трое все еще шагали по унылому Мертвому лесу. Румо закончил свой рассказ. Теперь Укобаху и Рибезелю известно о его чувствах к Рале, о дружбе с Урсом, о шкатулке и о том, как он решил в одиночку идти в Бел и освободить вольпертингеров.
— Отродясь не слыхал такой романтической истории! — воскликнул Укобах. — Неужели такое случается в наземном мире? Бескорыстная любовь? Дружба до последнего вздоха? Верность навек?
Из тумана над головой раздался неприятный визг. Похоже, визжал какой-то дикий зверь. Румо поднял голову.
— Видимо, обезьяны, — пояснил Рибезель. — Они довольно опасны.
Румо сжал рукоятку меча.
— А как давно ты и Рала вместе? — пропыхтел Укобах.
— Вообще-то, мы пока не вместе, — ответил Румо, понурившись. — Мне еще нужно ее… завоевать.
— Погоди-ка, — встрял Рибезель, — так ты спустился в подземный мир, чтобы спасти девчонку, хотя даже не знаешь, любит ли она тебя?
— Да, но серебряная нить…
— Что за серебряная нить? — удивился Укобах.
— Эх, вам не понять.
— Я-то уж точно не понимаю! — согласился Рибезель. — Мы, гомункулы, мало смыслим в любви, да что там — совсем не смыслим, такова уж наша биология. Но рисковать жизнью ради любви, не будучи уверенным, что она взаимна, — нет, этого мне не понять.
Укобах немного успокоился.
— А представь, покажешь ты ей шкатулку, а она тебе — от ворот поворот. Что будешь делать? — поинтересовался он.
— Об этом я пока не думал, — упрямо ответил Румо.
— А ты, я смотрю, не любитель думать, — не унимался Рибезель. — Решаешь все трудности грубой силой, размахивая демонским мечом.
Румо заметил, что для пленника Рибезель ведет себя довольно нагло. Он открыл заложникам душу, а те потеряли к нему всякое уважение. Румо попытался сменить тему.
— Расскажите мне о фрауках!
— У-у-у, фрауки! — Укобах картинно всплеснул руками. — Сразу и не объяснишь. Это такие… чудовища. Слишком большие для нашего мира. Им бы давно следовало вымереть. Очень опасные. Трудно описать.
— Много лет назад фрауков удалось приручить, — добавил Рибезель. — Алхимики изобрели зелья и газы, позволяющие управлять фрауками: успокаивать, раздражать, гипнотизировать — все что угодно. Мы даже ездим на них. Ну, то есть не мы двое, а солдаты нашей армии.
— Опасные твари, — подтвердил Укобах. — Как раз сейчас мы даем огромный крюк, чтобы обойти их пещеры.
— Что? — опешил Румо.
— Обходим фрауков. Как можно дальше.
— И надолго затянется путь?
— Ну, дня на два, на три. Но по-другому никак. Не можем же мы идти через пещеры фрауков.
Рибезель противно хихикнул.
— Погодите-ка, — остановился Румо. — Если пойти через пещеры фрауков, придем на два-три дня раньше?
— Ну да.
— Сию же минуту поворачиваем!
— Что? — вскрикнул Рибезель. — Ты спятил?
— Нельзя терять время, — ответил Румо. — Мало ли что случится за три дня!
— Но от фрауков еще никто не уходил живьем, — взмолился Укобах.
— Меня уверяли, будто я не найду дорогу в Бел, — парировал Румо. — И вот у меня — личный проводник.
Укобах окинул Рибезеля испепеляющим взглядом.
— Это ты во всем виноват! — прошипел он. — Фрауки! Только их нам не хватало!
Где-то вверху завизжали обезьяны, и Рибезель втянул голову в бочонок.
Рала и Талон преобразились. Они походили на два красных зернышка, чуть вогнутые с обеих сторон.
— Что с нами случилось? — спросила Рала Талона, парившего рядом с ней в огромном пространстве. — Отчего мы так странно выглядим? И где мы? В воде?