Урс убедился, что Ушан дерется за двоих, если не за троих, а то и за четверых. Все трое двигались по арене, словно танцоры, и ведущим, несомненно, был учитель фехтования. Никогда еще Урс не видел такой легкости и грации в движениях Ушана. Как жаль, что тот растрачивает талант в драке с сородичами.
— Вжик, вжик, вжик! — покрикивал Ушан. — Я легок, как перышко! Ядовит, как скорпион. Проворен, как птица. Вжик, вжик, вжик!
Сперва все трое лишь создавали видимость настоящего боя, но искушенная публика вскоре разгадала их хитрость, и с трибун послышался свист.
— Это все, на что вы способны, ребята? — подначивал Делукка Рольфа и Урса. — Вы не на уроке, халтура тут не пройдет. Напрягитесь немного, если не хотите, чтобы наши товарищи стали живыми мишенями. Нападайте! Нападайте как следует! Попытайтесь убить меня!
— Я не стану этого делать! — упрямился Урс.
— Ты не всесилен! — добавил Рольф. — Я могу тебя ранить.
— Нет, не можешь, Рольф! — торжествовал Ушан. — Никто не может. Как бы ты ни старался, на мне не будет ни царапины! Попробуй-ка. Ну же! Давай!
Ушан приплясывал вокруг обоих противников.
— Так! Так! И вот так! — выкрикивал он, осыпая их градом ударов. Урс и Рольф чувствовали легкие уколы по всему телу, будто на них напал рой пчел.
— Да я бы каждого из вас уже раз по пять убил! Ну же! Нужно драться! Не ради себя, так ради других. Шутки в сторону! Попытайтесь, наконец, убить меня! Все равно ничего не выйдет, салаги!
— Если я захочу кого-то убить, — убью, — отвечал Рольф.
Ушан остановился, опустив шпагу.
— Вы что, еще не поняли? Я непобедим! Я неуязвим! Преподать вам урок, да?
Ушан не двигался, а Урс и Рольф медленно наступали.
— Ты не у себя в фехтовальном парке, Ушан, — шепнул Урс. — Да и я не последний ученик.
— Вот-вот, — подхватил Рольф. — Не очень-то задавайся, старик!
— Вжик, вжик! — только и свистнул Ушан, а Урс и Рольф скорчились от боли, схватившись за носы. Ушан уколол их в самое больное место. Рольф и Урс заскулили, а публика разразилась хохотом.
— То-то же, — выпалил Делукка. — Теперь-то вы будете драться по-настоящему? Готовы убить меня?
Башня генерала Тиктака на время сделалась пристанищем беглецов. Вновь спустившись на нижний этаж башни, Румо спокойно и сдержанно передал остальным свои дальнейшие намерения. Сообщники единогласно решили, что от хилого эйдеита и жирного червякула пользы в бою будет мало, поэтому Колибриль и Смейк останутся стеречь тело Ралы: после освобождения сородичей Румо во что бы то ни стало хотел забрать его в Вольпертинг. Укобах отведет его в Театр красивой смерти.
— Делай то же, что делал на Чертовых скалах, — посоветовал Смейк.
— Попытаюсь, — отозвался Румо.
Театр красивой смерти — восьмиугольное черное сердце Бела. Толстые стены выложены из черепов, почерневших от постоянной копоти.
— Это все черепушки врагов династии Гаунабов, — пояснил Укобах, беспокойно озиравшийся, пока они вдвоем пробирались вдоль стены театра. — В театр ведут несколько ворот. Я как представитель знати частенько заглядывал за кулисы. Знаю, как устроена эта адская машина. Нам лучше зайти через подвал — там, откуда разносят мясо диким зверям. Подвал не охраняется: уж очень страшные там звери, зато оттуда можно попасть куда угодно, даже на черную лестницу, ведущую на ярус пленников. Уж в чем я точно уверен: никому еще в голову не приходило тайно пробраться внутрь! До сих пор отсюда лишь мечтают сбежать. — Укобах нервно хихикнул. Из театра доносился смех, аплодисменты и пронзительные крики — очевидно, представление в самом разгаре.
— Скажи-ка, — спросил Укобах, — а что такого ты натворил на этих — как их — Чертовых скалах?
— Убил столько врагов, сколько смог, — ответил Румо.
— Ясно, — сказал Укобах. — Это уже план!
Они пробрались в подвал театра через незарешеченное окно — это не составило труда. Очутились в комнате, заваленной обглоданными костями. В смрадном воздухе жужжали жирные мухи. Из соседнего помещения сквозь стену доносился звериный рык. Укобах открыл дверь. В темном коридоре спутники увидали еще дюжину дверей.
Укобах распахнул одну из них. Посреди камеры стоял паук ростом с человека, покрытый красной шерстью, с восемью желтыми глазами с тарелку величиной и мраморно-серыми крыльями. Он обматывал паутиной болотную свинью. Паук заметил незваных гостей и взмахнул крыльями. Укобах захлопнул дверь.