Перво-наперво ему нужно оружие сверх того, которым напичкан его корпус. Внушительное оружие, изготовленное по его личному приказу. Генерал Тиктак направил стопы к своей башне.
Подумать только, какие перемены всего за пару часов! В оружейную мастерскую он шел через безмятежно дремавший город, и вдруг — такое безумие. Великолепно! Из Театра красивой смерти доносился шум битвы. Но не обычный лязг десятка мечей и рев публики — нет, там шла настоящая война!
Генерал Тиктак вошел в башню. Взял гигантский меч, выкованный специально для него из местной руды, и огромный черный топор. Любимое оружие. Кусок заточенного металла, без всяких выкрутасов — чтобы убивать, лучше ничего не придумано.
Тиктак замер на мгновение. Не подняться ли в пыточную? Еще раз взглянуть на Ралу? В последний раз? Он ведь так с ней и не попрощался.
— У нас новости, Смейк, — пропищала исчезнувшая кроха номер один.
— Хорошая и плохая, — добавила исчезнувшая кроха номер два.
— Что? — встрепенулся Смейк, едва не уснувший под собственное мурлыканье и электрическое гудение подкровной лодки. — Какие?
— Сперва хорошая: мы нашли контакты.
— Серьезно? Здорово! За работу?
— Не спеши. Плохая новость: там охрана.
— Охрана? — Смейк вытянулся.
— Выгляни-ка через мембрану.
Смейк протер глаза и выглянул наружу через прозрачную мембрану. От увиденного сон как рукой сняло.
— Это еще что? — вскрикнул Смейк.
— Мы и сами задаемся этим вопросом, — отозвалась исчезнувшая кроха номер один.
— Но не успеваем ответить, как эта штука уже выглядит по-другому, — добавила исчезнувшая кроха номер два.
— Она то и дело меняет форму и цвет, — пояснила исчезнувшая кроха номер три. — Это непостижимо!
«Непостижимо» — вот какое слово лучше всего описывает существо, плававшее в мертвом теле Ралы. Оно без устали меняло устрашающую форму и цвет, при этом потрескивая, будто кто-то ломал кости.
— Да что же это? — беззвучно прошептал Смейк.
— Мы все еще думаем над ответом на этот вопрос, — проговорила исчезнувшая кроха номер один.
Странное создание снова поменяло цвет, хрустнуло и выпустило облако мутной слизи.
— Вот что за звук мы слышали. Мы и впрямь не ошибаемся. В этом мертвом мире еще осталась жизнь.
— Мы полагаем, это болезнь. Она все и устроила.
— Болезнь? — удивился Смейк. — Но что болезнь забыла в мертвом теле?
Жуткое создание в густеющей крови, которое Смейк увидал сквозь мембрану, — и есть тот самый сюрприз, приготовленный для генерала Тиктака. Часовой смерти — вот кого Тифон Цифос вживил в субкутанный эскадрон смерти.
Во время работы над субкутанным эскадроном смерти алхимика осенила необыкновенная мысль. «Если уж я, — думал Тифон, — создаю самую ужасную болезнь, почему бы не наделить ее еще одной коварной особенностью?»
Болезнь и без того получилась — хуже не придумаешь: мучительная, смертельная, неизлечимая, передается крайне необычным способом. И все же кое-чего она не умела. Впрочем, не умела этого ни одна другая болезнь: продолжать работу, даже когда вирус покинет тело.
Тифон давно уже представлял свое творение как военный отряд и задумал создать часового-камикадзе, который оставался бы в теле на случай, если его попытаются оживить. Даже после смерти больного субкутанный эскадрон смерти оставался стеречь свою разрушительную работу — в этом и заключался сюрприз.
— Смейк? — окликнула исчезнувшая кроха номер один.
— Ты в порядке, Смейк? — спросила исчезнувшая кроха номер два.
Смейк уставился на непонятное трескучее создание, как на призрака.
Чего от него ждать? А что, если операция сорвется? Судя по всему, чудовище способно принимать любое обличие и творить все, что заблагорассудится. Это новый полновластный хозяин тела Ралы.
— Что теперь? — спросил Смейк.
— Послушай-ка, Смейк! — заговорила исчезнувшая кроха номер один. — Начинается самое неприятное.