Я тяжело вздохнула и наконец заметила силуэт птицы. Мерек сидела на стуле, спрятав свой клюв под крыло. Внимание привлек оранжевый отблеск рядом с дверью. Небольшой светящийся шарик искрился теплотой и энергией. Как в мороке… Я снова провалилась в видение? Но вокруг по-прежнему были темные очертания спальни. Отчетливо слышалось сопение Меви.
Ты это видишь? Что это, Мерек? — взволнованно окликнула фамильяра, но она даже клювом не повела.
Нет. Ложись уже спать. — отчеканила ворона, отмахнувшись.
Я привстала в кровати, не отводя взгляд от светящегося шара. Странная сфера переливалась, как лучезарное солнце. Она парила в пространстве, меняя форму: становилась немного больше, затем уменьшалась. Я почувствовала, как в груди разливается теплая грусть. Почему?
— Эст, берегись! Хиль рядом… — голос Брэйлин раздался оглушительным звоном в моей голове. — Ему нужна ты!
Глава 15.
— Эстер, — обеспокоенный голос миссис Платен вырвал меня из светлых воспоминаний о Брэй. — Я понимаю твои чувства, но нам нужна помощь. Мы в тупике.
Мистер Эрдеи, Одена и я стояли напротив нетронутого временем тела Брэйлин. Удивительным образом наложенная печать сохранила абсолютно каждую деталь. Ещё свежая кровь с едким жженым запахом, застывший ужас на лице подруги и проклятая метка на лбу. Будто всё произошло буквально пару часов назад. Я посмотрела на переливающуюся руническую вязь, борясь с приступом тошноты.
— Я не буду ходить вокруг да около. — Гелиос подошел ближе к замкнутому кругу магических символов. — Мы с миссис Платен уверены, что убийца все ещё на свободе.
Он развернулся и скрестил руки на груди, слегка сминая рубашку лакричного оттенка.
— Зачем здесь я? — осмелилась задать волнующий меня вопрос.
— На это есть несколько причин. — мягким голосом поделилась Одена, дотрагиваясь до моего плеча рукой, и продолжила. — Ваша с Брэйлин спальня – единственное сохранившееся место проведения ритуала. Завеса не дает мне разглядеть всё. Образы размыты, но в каждом из них я вижу тебя.
Я поймала встревоженный взгляд миссис Платен. Её признание заставило меня пошатнуться. Если у таких опытных магов не получается узнать правду, то чем могу помочь я?
— Мисс Моррис, вам знакомы некоторые знаки? — привлек моё внимание мистер Эрдеи, указывая на мерцающие символы, — Полагаю, руну «Смерть» вы уже знаете. На противоположной стороне – «Жизнь»…
— Символ Хорива – мощный оберег. Почему убийца использовал «Свет»? Бессмыслица какая-то. — пробормотала я, вглядываясь в небрежно высеченный на плитке лабрис с зазубринами на рукояти. Его углубления были наполнены кровью.
Мистер Эрдеи спрятал руки в карманах чёрных брюк и медленно вошёл в круг. Я поежилась, когда он переступил рыжую макушку Брэйлин и остановился напротив меня.
— Каждая отметка выверена и имеет значение. — задумчиво протянул он, наблюдая за моей реакцией, — Ворона – один из сильнейших фамильяров. Она нашла тебя незадолго до начала убийств не просто так. Думаю, ритуалы как-то связаны с твоей пробудившейся силой.
Мистер Эрдеи вопрошающе посмотрел на меня. Может, Мерек права? И мои способности – ключ от всех закрытых дверей, за одной из которых я смогу найти доказательства невиновности Хью?
— Я знаю ещё пару рун, — сказала, указывая на знак в виде наклоненной восьмерки, где на месте пересечения красовался крест. — Вот эта – «исцеление фамильяра». Её используют, когда хранитель близок к смерти.
О способах лечения помощников нам вскользь рассказывал профессор Леверет. Такие сложные символы мог освоить лишь маг, установивший связь со своим духом. Выходит, за всем стоит выпускник? Или…
Я с недоверием взглянула на мистера Эрдеи. Безмолвная Одена стояла позади, не вмешиваясь в наш разговор.
— Всё верно, — кивнул ректор. — Эти две руны отвечают за взаимодействие с душой. Одна – призывает её из тела. Вторая – подчиняет и берёт под контроль. А вот эта… — Гелиос показал на следующий высеченный на полу символ.
— Руна сокрытия. — не раздумывая, перебила я.
— Да. — удовлетворенно согласился он и тяжело вздохнул. — Убийца призывает дух погибшего и порабощает его. А с помощью руны сокрытия остается незамеченным для провидцев. Или создаёт ложные видения, как это было с Марком Уигинсом и, очевидно, Хьюбертом Сколемом.