— Ты бы попросил Рэйн помочь. Она знает толк в вечеринках.
Я уставилась на маму:
— Я не могу. Утром похороны Кети, а еще нужно днем пробежаться по магазинам и найти платье для танца на выпускной.
— Все в порядке, миссис Купер. У меня есть парочка друзей, которые мне помогут.
«Кто это, интересно?» — чуть было не спросила я, когда меня охватило чувство ревности, но он продолжал говорить.
— Обещаю, шуметь не будем, но, если станет слишком громко, сразу скажите мне.
Мама засмеялась:
— За меня можешь не беспокоиться. Я и торнадо просплю.
Я никак не ответила на очевидную ложь. Все как будто из кожи вон лезли, пытаясь быть милыми к Торину. Наверное он нарисовал на них руны симпатии к новому соседу.
— Милая, может, проводишь Торина? — добавила мама.
Я укоризненно на нее взглянула, но в ответ получила лишь улыбку. Торин с вызовом посмотрел на меня, весь его вид выражал, что он с места не сдвинется, если я не провожу его до двери. Вздохнув, я пошла в сторону выхода, периодически поглядывая наверх.
— Не беспокойся. Твой Золотой Мальчик не знает, что я здесь, — прошептал Торин. — Даже если бы знал, мне все равно.
— Все равно ему. Вообще-то, если ты не заметил, ты ему не особо нравишься, — я распахнула дверь и отошла в сторону.
— Он просто знает, что не стоит тебя, — тихо проговорил Торин, проходя мимо. Затем он повернулся и добавил: — Я не хочу, чтобы завтра ты пришла с ним, но ты нужна мне, пусть даже и так.
Я никак не отреагировала на его наглость, но от этих слов у меня пошли мурашки, хотя я знала, что так быть не должно.
— Не говори мне больше такое.
— Почему? Ведь это так. Проводишь меня до дома?
Я нахмурилась:
— С чего бы?
— Я соскучился.
Мне его так не хватало, что мне захотелось подойти к нему ближе, дотронуться до него. Мне захотелось рассказать ему о своих чувствах, но слова так и застряли в горле. Вместо этого так и стояла, уставившись на него. Желтый свет фонаря танцевал на его выточенных скулах, рельефных губах, на черной пряди волос, пересекающей лоб, и на его неописуемо красивых глазах.
— А еще я могу помочь тебе с речью, — я всё ещё не решалась, и тогда он добавил: — Трусишка.
— Нет.
— Что ты думаешь, я собираюсь сделать с тобой, когда твоя мама находится в паре шагов от тебя, а миссис Ратледж подглядывает прямо за занавеской?
Определенно, в этот момент я заметила едва различимое движение за занавеской соседского дома. Я закатила глаза и закрыла за собой дверь.
— Надоедливая старуха, — пробормотала я.
— Не будь злюкой, — сказал Торин. — Ну что, нашла какие-нибудь ответы в больнице?
Я улыбнулась, потихоньку приходя в себя:
— Так на байке это был ты. Снова следишь за мной?
— Скорее охраняю, Веснушка. Так ты узнала что-нибудь?
— Я расскажу, но только после тебя.
Он остановился, скрестил руки и посмотрел на меня, самодовольно улыбаясь:
— Хорошо. Кети Хансекер была человеком, стоявшим за прозвищами.
— Что? — смена темы застала меня врасплох.
— Именно Кети придумывала прозвища всем членам вашей команды.
— Да, точно.
— Тебя назвали Пружинкой, как твою любимую игрушку. Кора забавно кривляется, когда ей скучно, поэтому она Егоза. Эрик — Гудини, потому что часто «исчезает» с тренировок. Джимми Бэйнс — Кондор, потому что похож на него, когда плавает баттерфляем. Джесс — Угорь…
Я в изумлении уставилась на него. Он перечислил прозвища всех наших пловцов и рассказал историю каждого, хотя даже я не знала и половины всего.
— Невозможно. Откуда ты все это знаешь? Неважно. Наверное, ты просто разговаривал с командой.
Он засмеялся, немного хрипло и сексуально:
— Вообще-то нет. Когда я отбираю людей, я изучаю информацию о каждом, кто в моем списке. Теперь ты. Что ты делала в больнице?
Все еще пытаясь осознать сказанное, что как раз объясняло, почему он так много обо мне знает, я задумчиво посмотрела на него:
— Где ты взял эту информацию?
— У Высших.
— Значит, тебе все обо мне известно?
— Нет, только самое основное. А теперь хватит увиливать, и скажи мне, зачем ты ходила в больницу?
— Я подумала, раз это не ты меня отметил, значит был кто-то другой, — и я кратко пересказала мамину историю о моем рождении. — Тебе что-то известно об этом?
Он скорчил лицо:
— Нееет. Продолжай.
— Мой врач ничего не мог мне рассказать, и я пошла в больницу, чтобы найти сестер, которые были при моем рождении. Но, к сожалению, они больше здесь не живут, — я рассказала все, что мы узнали о трех сестрах, и что нам сказала сестра Гийом. — Она будто что-то недоговаривала, — я вздрогнула. — Наверное, мне просто показалось.