Из лабиринта размышлений Данилу вывел глас Князя, его длань громко опустилась на стол и он молвил:
– Приведите пленницу мне!
Двери в углу зала отворились мгновенно. На пороге возникли две высоченных фигуры, статью своей подобные двум острым скалам, облаченные в черные плащи спадающие до самого пола, бритые головы их блестели в ярких лучах освещения, лбы их были не природно высокими, а глаза словно как не живые: стеклянные, смотрящие строго перед собой и совсем без эмоций. Прямо пред ними, стояла щуплая девочка, одежды на ней совсем не было, она была полностью голой, голова её понуро смотрела в пол, сжатые в замок руки прикрывали нагую промежность, запястья и лодыжки её были обуты в кожаные кандалы с блестящими кольцами. Одна из темных фигур подтолкнула девчушку в спину и та покорно пошла вперед, ступая босыми ногами по холодному мрамору.
Князь игриво постукивал пальцами по столу, на лице его плясала надменная ухмылка, а глаза смотрели в пустоту пред собой. Взор же Данилы прилип к шагающей троице, а более к обнаженной натуре. Глаза его жадно пожирали девичью плоть, рассматривая каждую деталь, каждую черточку, каждый изгиб её тела: изящные пальчики ног, округлые пяточки, стройные икры, упругие бедра, грациозная талия, сочные груди, узкие плечи. Нежная розовая кожа девушки слегка покрылась мурашками. Пяточка её оторвалась от пола – Данила хищно сжал кулаки. Мизинчик ножки её застыл в воздухе – грузный ком подступил к его горлу. Кольца на ногах её звякнули – кровь прильнула к его голове и щеки его покрылись румянцем. С каждой поступью её босых ног, с каждым звуком как пяточки её отрывались от прохладного пола, с каждым испуганным вздохом девчушки, вожделение внутри него возрастало, как аппетит голодного зверя при виде беспомощной жертвы. Невольница безропотно шагала вперед, не поднимая своей головы.
Темные фигуры подвели её к столу, за которым восседал Князь. Девичья голова была по прежнему опущена вниз, дрожащие руки прикрывали промежность и по дыханию её, было слышно что она тихо всхлипывает. В безмолвном плаче её, ощущался страх проронить лишний звук, а дрожь тела её как бы говорила, что поднимать голову без приказа не велено.
– Ещё и бордель устроил, -ухмыльнулся Князь, -на рабочем-то месте.
– Кто она? -спросил Данила.
– В карты её проиграли… Представляешь, на людей в карты играли и все это, на рабочем-то месте!
– Да уж… -помотал головой Данила. -Подло.
– Дарую её тебе, -небрежно махнул рукой Князь.
– Человека?
– Ну да, человека.
– Но ведь…
– Ты барин и тебе решать, что с ней делать… Можешь вольную ей даровать, можешь к делу какому-либо пристроить, а можешь и при себе оставить… вот в таком самом качестве, -Князь ухмыльнулся и махнул рукой в сторону девчушки.
Данила сглотнул густую слюну, вздохнул тяжело, ладонью потер подзатыльник, к горлу подступил новый ком, он насилу проглотил и его, и спросил:
– А где же её одежда?
– Да вот такой и нашли её… в кабинете у Зельца.
Данила снял плащ и поспешил накинуть его на девицу. Та, как и ранее, стояла склонив голову да прикрываясь руками.
– Покажись своему хозяину новому! -приказал Князь.
Едва Данила подошел к столу, держа в руках плащ, как девчушка подняла голову и показала лицо: это была та самая официантка, юная проститутка, дочка Надежды, это был она – Соня.
Все смешалось внутри у Данилы: похоть миновала мгновенно, на смену ей пришла радость. Он набросил свой плащ на дрожащую фигуру девочки. Сонечка прильнула к груди своего спасителя, как гибкая веточка ивы ложиться на ствол окрепшего древа.
Рука Князя залезла во внутренний карман пиджака, извлекла какую-то бумажку и положила её на край стола.
– Это пропуск за пределы трех Княжеств, -сказал Князь, -можешь использовать его как угодно. Имя заполнишь, с ним тебе любые двери откроют.
Данила взял пропуск. Это был бланк из плотной ворсистой бумаги, несколько граф были пусты, а внизу, одна подле другой, стояли три золотых печати.
– Любые двери… куда угодно? -спросил Данила.
– До самой Одессы пропустят, -ответил Князь.
– Одессы… -пробормотал Данила.
– Да, все чего-то рвутся туда… не могут найти здесь себя, ищут счастья в землях чуждых, менять ничего не хотят, только от себя убежать и пытаются.
Данила положил пропуск в верхнюю папку, выданную ему Князем. Взял обе папки в левую руку, зонт в правую, коротко кивнул Князю и приобняв дрожащую Соню, направился к выходу. Молчание провожало их вслед, но едва они достигли двери, как сзади раздался глас Князя: