– Возьмите пожалуйста… денег не надо, -сглотнув очередной комок, начал сбивчиво лепетать мальчуган. -Подарите Гале… Только не говорите, что я… что от меня это.
Данила взял протянутый подарок, положил его в общую торбу, с портмоне достал одну из банкнот, протянул её пареньку и не дожидаясь сдачи, пошел в сторону выхода.
– Только не говорите что от меня!.. -бросил вдогонку ему мальчуган. -Не говорите.
Двери тихо захлопнулись за спиной, он чуть снова не вступил в кучу возле порога, аккуратно миновал её, раскрыл зонт и направился в гости к Ковериным.
Каждый следующий двор был похож на предыдущий и если бы он не знал где живет Вера, не бывал бы до этого в гостях у неё, то здесь точно можно было бы потеряться. Каменные исполины стремились достать до небес, их облицовка почти вся опала, обнажив серый бетон и местами ребра металла, некоторые окна были заколочены листами фанеры, некоторые просто досками, с крыш их, валил густой серый смог и более, строения си, напоминали узников конц-лагерей: безликие, истощенные да беззубые. Земля была закатана в серый асфальт, который изобиловал широкими шрамами; некоторые дорожки были уложены плиткой, но лежала она лишь местами, куски где её не было, представляли собой месиво с грязи. Деревья здесь не росли, не росли кусты, не было и клумб с цветами, не было детских площадок, не было даже скамеек, стояло лишь несколько урн, которые впрочем были переполнены и горы мусора летали средь этих дворов. В хаотичном порядке стояли заброшенные автомобили, это были старые машины, с древними двигателями, которые уже давно не использовали; все они были ржавые, без стекол и колес, а некоторые были без дверей, крышек капота и внутренностей, просто разлагающиеся железные скелеты.
Дождь прекратился и на смену ему пришел густой, белый, туман.
Миновав очередной серый двор, Данила оказался в точно таком же дворе, но уже почти что на месте, возле дома где жила Вера. Средь двора, стояли такие же самые заброшенные машины, а вокруг их, да по крышам их, бегала веселая детвора. Он улыбнулся увидев ребят и подумал, что средь них, бегает и Сашка. Постояв так с пол-минуты, наблюдая за безудержным детским весельем, он глубоко и как-то живо вздохнул, словно вобрав в себя беззаботное детское счастье, а потом прошел внутрь подъезда, вызвал лифт и отправился на тринадцатый этаж, где жила Вера со своим счастливым семейством.
Когда двери отворились, он тут же вышел из лифта и как-то сразу, на автомате, повернул в сторону нужной квартиры. Входные двери были настежь открыты. Внутри была темень. На лестнице раздался какой-то шорох.
По затылку его пробежались мурашки, сердце заколотилось сильнее, ладони сжались в кулаки. Он прошел к лестнице и увидел там какого-то пьяницу, тот лежал на ступенях, ворочался и что-то тихо бормотал под свой нос. Данила расслабился, слегка ухмыльнулся и пошел к открытым дверям. Внутри была тишина.
– Вера, Галя, Сашка… есть кто дома?!
Никто не отвечал.
– Вера… это я Даня!
Тишина.
Данила прошел темный коридор и оказался в просторном зале. Сквозь плотные занавески, внутрь проникал блеклый свет. Всё было покрыто пылью. Стоял затхлый шлейф. Весь пол был усеян черными этикетками с красной надписью «Русь», а средь них лежало окоченевшее тело: широко раскрытые глаза, бледное лицо, синие губы, а из них торчал розовый леденец. Это была Вера.
Дыхание его сперло, ком стал средь горла, в сердце кольнуло и тут же ему захотелось уйти, однако стоял он как вкопанный и более с любопытством, чем с ужасом, наблюдал за телом подруги. В голове его начал звучать все тот же, знакомый и пугающий голос: «Смерть это часть жизни, всего лишь очередная ступень на пути, на бесконечной лестнице простирающейся сквозь пространство и время… Кто-то умирает раньше, а кто-то позже, но все имеет конец свой. Нет ничего вечного и время лишь подтверждает концепцию эту. Жизнь же людская, лишь песчинка ничтожная и коль крупица её столь мала в масштабах сего мироздания, то стоит ли она сожаления?.. Однозначно не стоит!.. Ибо жизнь и смерть есть одно целое!» -так он простоял минут пять и совсем незаметно, пришлый глас его успокоил, словно и не было трупа пред ним, а все было хорошо как и прежде.
Он положил зонт на диван, подле поставил пакет с угощениями и пошел в ванну комнату. Этикетки от карамелек были повсюду, они то и дело попадались под ноги и шелестели. Он включил свет в ванной комнате и прошел внутрь: сама ванная была наполнена водой, на поверхности которой плавали черные фантики, а в самой ванной лежал труп юной девочки: на пожелтевшем лице застыла улыбка, раскрытые глаза смотрели в потолок, а в мертвой руке её, лежала черная этикетка с красной надписью «Русь». Это была дочка Веры – Галя.